Фестиваль "Шум против гламура" состоялся в культурном центре "Дом". На фестивале чуть не оглохла ЕВГЕНИЯ Ъ-ШМЕЛЕВА.
Стиль noise ведет свое происхождение от экспериментов итальянских футуристов, главные тезисы которых были изложены в манифесте Луиджи Руссоло "Искусство шумов" 1913 года и призывали "использовать звуки индустриальной цивилизации для создания величественных симфоний современности". Наиболее значимые направления нойза — rhytm&noise и японский нойз (радикальная форма нойза, композиции в которой, как правило, представляют собой однотоновые агрессивные шумы). Основателем японского нойза был Масами Акита, создавший в 1981 году первую в Японии шумовую группу Merzbow.
Гармония, ритм, вокал, мелодия — все эти традиционные для обычной музыки понятия можно сразу отбросить, если речь идет о noise. Шумовики не поют, не играют и даже не исполняют — они стучат, громыхают, вопят, вцепившись в микрофон, или же, серьезно склонившись над приборами, теряющимися в лапше из проводов, колдуют, шаманят, то и дело поправляя штекеры, перебирая ручки настройки. Это антимузыка, стресс-концерт, фестиваль-агрессия, и потому на сайте "Дома" заранее было вывешено предупреждение: "Беременным и кормящим женщинам, а также лицам со слабой психикой посещение мероприятия не рекомендуется. Посещение мероприятия является риском".
Рискнувших набрался полный зал: главным образом пришли бритоголовые и длинноволосые молодые люди, девушки хипповатого вида, одетые в полном соответствии с названием фестиваля "Шум против гламура". С порога слушателей приветствовали истошные оры и лязги, похожие на песнопения табуна динозавров. Настройка инструментов плавно перетекла в концерт, без объявления войны, без каких бы то ни было предисловий. Резкие зашкаливающие звуки ударили в уши, яростно застучал барабанщик — единственный участник проекта "Кает", который сидел к зрителям лицом.
В реальной жизни от такой музыки невольно зажмешь уши, скривишь лицо, забьешься в угол, но "Дом", по-видимому, был полон ценителями: когда раздался шум железа, гнущегося под ветром, и солист, отвернувшись к стене, заорал дико и страшно в такт ударам барабанщика, никто даже не поморщился. Для посетителей "Дома" это, конечно, не впервой: здесь постоянно проходят фестивали шума — публика научилась выживать в хаосе звуков и получать от этого удовольствие. Некоторые делали слабые попытки танцевать, но полное отсутствие ритма обессмысливало движения. Пример правильного восприятия шума показывали сами нойзеры: они слушали коллег, зажмурясь, отбивая ногами свой собственный темп даже в те частые минуты, когда шум не имел ни красок, ни нот, ни ритмов.
Молча поднимались на помост исполнители, торопливо меняли аппаратуру, шумели с серьезными угрюмыми лицами, чаще всего уставившись в приборы, а потом под негромкие аплодисменты смущенно исчезали... Они не смотрели в зал, не ждали ответной реакции. Создавалось ощущение, что, даже если все зрители уйдут, шумовики не остановятся и не заметят пустоты. Но от нойзеров шоу никто и не требовал, ведь "Шум против гламура" — а значит, не будет ни зрелища, ни приятных звуков. Шумовики изо всех сил старались остаться непонятыми: ничего не поясняли, большую часть композиций исполняли без слов. Упрямо молчал московский нойзер из проекта "Мизери". Ни слова не сказал и его коллега из питерского проекта Ersatzhuman: полчаса шумел о чем-то своем, с невозмутимым видом курил прямо на сцене. После зрители орали: "Еще, еще!" Исполнитель удивленно посмотрел в зал, как будто только сейчас заметил, что кто-то его слушал. Текстами побаловали лишь немногие нойзеры. Слова выплевывались, выкрикивались и редко имели смысл: либо это заглушаемая "музыкой" немецкая речь (проект Sub Figura), либо с трудом узнаваемый русский язык ("Шумы России") в его самой абстрактной и непонятной лексической форме.
Шумовики два дня подряд делали все, чтобы слушателям было дискомфортно: скрипели, завывали, скрежетали, скребли. Но зрители упорно досиживали до конца и даже просили добавки. У человека же со стороны, никогда не слышавшего noise, после адской дисгармонии и шизофренических ритмов возникает лишь одно желание — оказаться в звукоизолированном пространстве и уснуть, для гарантии вставив в уши затычки.