В воскресенье, 6 марта, в Москве и ряде других городов прошли акции протеста против военной операции российских войск на территории Украины. Несмотря на предыдущие задержания и оперативно принятые законы об административном и даже уголовном наказаниях за «публичные призывы к воспрепятствованию использования вооруженных сил», в них снова участвовали несколько тысяч человек — хотя на акцию протеста происходившее в центре столицы в воскресенье было похоже меньше всего. При этом корреспонденты «Ъ», работавшие на улицах Москвы, убедились в том, что практически ни у кого не было ни плакатов, ни других антивоенных символов, а полицейские и росгвардейцы зачастую останавливали граждан, ничем не отличавшихся от остальных прохожих, и требовали показать переписку и фотографии в телефонах. Юристы считают, что законных полномочий для этого у силовиков нет. Тем временем Роскомнадзор в течение дня блокировал ряд СМИ, пытавшихся освещать протесты.
Сотрудники полиции на Пушкинской площади во время антивоенной акции протеста
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Сотрудники полиции на Пушкинской площади во время антивоенной акции протеста
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Накануне
Как ранее сообщал «Ъ», с первого дня специальной военной операции на Украине (началась 24 февраля) в России проходят несогласованные акции протеста. Единого движения, координирующего эти акции, в России нет — созданный Михаилом Ходорковским «Антивоенный комитет» ограничивается заявлениями; Алексей Навальный отбывает срок в колонии, большая часть его команды эмигрировала. Тем не менее как раз команда Навального предложила противникам военной операции ориентироваться на сбор в 14:00 6 марта на Манежной площади.
Еще 1 марта глава Следственного комитета России (СКР) Александр Бастрыкин распорядился создать особые следственные группы для «пресечения несогласованных протестных акций» и поручил контролировать призывы к проведению таковых. Кроме того, в течение недели в России был заблокирован доступ к ресурсам радиостанции «Эхо Москвы» (позже совет директоров принял решение о ее ликвидации), «Дождю» (внесен в реестр иноагентов), «Медузе» (внесена в реестр иноагентов»), «Радио Свобода» (внесено в реестр иноагентов), DW, BBC и некоторым другим СМИ. В качестве причины указывалось в том числе и «размещение призывов к экстремистской деятельности и заведомо ложных сведений» о специальной операции. Был закрыт доступ к Facebook и Twitter.
Вечером в субботу Генпрокуратура успела признать «нежелательными в РФ» издание «Важные истории» (внесено в реестр иноагентов) и международный журналистский консорциум OCCRP (Центр исследования коррупции и оргпреступности). Наконец, в пятницу Госдума и Совет федерации ввели в КоАП и УК РФ целый набор новых статей — об ответственности за «заведомо ложные сообщения об использовании вооруженных сил», их публичную дискредитацию и призывы к «воспрепятствованию деятельности» армии. На первый раз гражданам пообещали штраф (до 100 тыс.), а за повторное нарушение — от 3 до 15 лет лишения свободы.
Манежная
В 10:45 воскресенья «Медиазона» (внесена в реестр иноагентов) сообщила, что Роскомнадзор заблокировал сайт научной газеты «Троицкий вариант». Примерно в 13:30 заблокирована была и «Медиазона», а затем издания 7Х7, «Вот так» и LentaChel. В 14:40 этот список пополнило издание Republic (внесено в реестр иноагентов).
К полудню Манежная площадь была не только наглухо перегорожена металлическими решетками, но и оцеплена сотрудниками ОМОНа.
Воскресенье выдалось солнечным, но морозным. Возле Манежа переминались с ноги на ногу и растерянно озирались десяток прохожих: непонятно было, пришли они на акцию или просто ждут кого-то для прогулки (людей в центре в целом было заметно меньше, чем в обычный выходной).
Через дорогу — рядом с гостиницей «Националь» — постепенно накопилась толпа в несколько сотен человек. Плакатов и флагов у них не было, никто не скандировал лозунгов, лишь некоторые повязали зеленую ленточку — предложенный в соцсетях символ борьбы за мир.
Решение о маршруте протестующих фактически приняли полицейские — они начали оттеснять граждан по Моховой улице в сторону Российской государственной библиотеки. Практически сразу начались задержания, пока единичные.
Происходящее выглядело максимально странно: люди шли в полной тишине, ничего не выкрикивая, складывалось ощущение, что прохожие в час пик торопятся к метро.
Вот молодая пара с ребенком — они спорят и переживают, что куда-то опаздывают; вот студенты, которые пытаются понять, как им теперь попасть в ТЦ «Охотный ряд»; а вот сотрудники полиции хватают под руки мужчину и тащат его в припаркованный на обочине автозак. Молодая пара продолжает спорить, студенты переживают из-за покупок, а полицейские задерживают еще одного человека.
В таком режиме сильно поредевшая группа дошла до входа в метро «Библиотека имени Ленина». Некоторые попытались пройти по Воздвиженке в сторону Арбата, но там улицу перекрыли шеренги полицейских. Часть протестующих зашла в метро, оставшиеся пошли к памятнику Достоевскому. Пару человек, крикнувших «Нет войне», сразу же скрутили и повели к автозакам. Туда же довольно быстро попала девушка с аналогичной надписью на рюкзаке.
Кадры задержаний в центре Москвы
После этого в хаотичных задержаниях наступила пауза. По Моховой спокойно шли двое мужчин в облачении ангелов — черного и белого. Своими широкими крыльями они задевали полицейских, которые остолбенело провожали их взглядами.
— А это че за ангелы? Заберем? — спросил один сотрудник другого.
— Ой, да ну их *** (к черту), им только это и надо.
Возле метро «Боровицкая» ангелов все же остановил отряд полиции. «Мы тут не из-за этого»,— приложив руки к груди, начал объяснять белый ангел. Черный ангел молча кивал. «Ладно, нормально, проходите»,— махнул рукой старший отряда. Уже через несколько секунд его коллеги задержали прохожего, буквально впечатав его в стенку микроавтобуса.
Силовики тем временем приступили к зачистке площади у библиотеки Ленина.
Тут планы на выходной изменились даже у влюбленных парочек, мирно обнимавшихся на лавочках возле памятника Достоевскому,— им пришлось целоваться уже в автозаке.
Задержали и женщину в белом пуховике, у которой вся спина была расписана антивоенными лозунгами. Через 15 минут на площади остались лишь полицейские, сотрудники Росгвардии и журналисты. Между автозаками курил, блаженно подставив лицо солнцу, молодой человек в штатском с красной повязкой «Полиция» на рукаве.
Из метро вышла группа молодых людей, но почему-то только одного завели в полицейский микроавтобус. Его товарищи растерянно толпились рядом до тех пор, пока полицейский не прикрикнул: «Провожающие, кто не едет, отходим от маршрутки».
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Пушкинская
Без лозунгов и плакатов протестующие не могли различить «своих» — и поэтому регулярно подходили с вопросами к журналистам (которые по закону обязаны носить на массовых мероприятиях яркие жилетки):
— А вы не знаете, куда остальные пошли?
— А там дальше по улице все перекрыли уже, да?
— А все уже ушли с Манежки?
В районе Пушкинской площади все было спокойно: много автозаков, много полицейских патрулей — и никаких протестов. Фырчал, дожидаясь зеленого сигнала светофора, обычный гражданский грузовик с белой буквой Z на борту (отличительный символ участников военной спецоперации). Проходивший по бульвару мужчина удивленно посмотрел на водителя и покрутил пальцем у виска. Впрочем, автомобили с Z, российскими и красными флагами и георгиевскими лентами в течение дня кружили по Садовому кольцу и центру то группами, то поодиночке — так свое отношение к происходящему выражали сторонники спецоперации на Украине.
Возле McDonald's группы полицейских останавливали молодых людей — заставляли предъявить документы, показать содержимое карманов и рюкзаков, о чем-то расспрашивали. Многие из подвергнутых проверке вообще не понимали, в чем дело.
«Сказали, что в связи со сложившейся ситуацией в стране надо у всех проверять документы»,— рассказал «Ъ» после досмотра юноша.
Тут полицейские подошли и к корреспонденту «Ъ».
— Ваши документы.
— Без проблем, но сначала ваше удостоверение.
Полицейский вздохнул, медленно расстегнул липучки бронежилета, потом молнию куртки под ним. Копаясь в карманах, он предупредил:
— Только у меня не удостоверение. У меня выписка из приказа и паспорт.
— Какая еще выписка из приказа? У сотрудника полиции должно быть удостоверение!
— Нет, выписка из приказа его заменяет.
— Первый раз слышу про какую-то выписку из приказа.
— Ну вот в интернете посмотрите.
Порывшись в карманах, полицейский сказал коллеге: «Ладно, пошли». И уже через несколько метров они продолжили проверку документов и рюкзаков у молодежи.
Сотрудники полиции на Тверской улице
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Сотрудники полиции на Тверской улице
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Лубянка
На тротуаре у «Центрального детского мира» полицейских и омоновцев было намного больше, чем обычных граждан и тем более детей. Периодически они подходили к молодым людям и просили показать паспорт; каждого второго затем отводили в автозак. Один юноша попытался убежать, но дорогу к отступлению преградили сразу четыре человека в форме: они повалили беглеца на асфальт, а потом за руки и за ноги отнесли в автозак.
Возле полицейских автобусов дежурил молодой человек в зеленой куртке и серой шапке, его лицо закрывала черная балаклава. Он фотографировал лица всех задержанных, а потом показывал снимки другому человеку в штатском — также с прикрытым лицом. Объяснять свои действия «Ъ» оба отказались.
Прошло полчаса, и тактика силовиков изменилась: теперь они требовали достать телефон и ввести пароль, а затем, не снимая тактических перчаток, подолгу копались в чужой личной жизни.
Многих после этого вели в автозак. Корреспондент «Ъ» дважды попросила полицейских рассказать, на каких основаниях они требуют у граждан доступ в телефоны и что именно их интересует. В обоих случаях сотрудники тщательно изучили все документы журналистки, но разговаривать отказались.
Сотрудники правоохранительных органов во время акций на Лубянской площади
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Сотрудники правоохранительных органов во время акций на Лубянской площади
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Театральная
Издалека казалось, что в Большом театре важная премьера, на которую автобусами свозят гостей. На площади у театра стояла длинная шеренга росгвардейцев в черных латах. Задержания велись силами полицейских — особенно усердствовала группа сотрудниц, которых выдавали хвостики, упрямо торчащие из-под черных шлемов. «О, смотри, у нее зеленая лента на рюкзаке»,— кивнула старшая в сторону трех подруг, которые вместе шли в сторону метро. Девушки-полицейские трусцой подбежали к девушке с лентой и со спины взяли ее под руки. «Вот ее тоже бери,— указала сотрудница на прохожую с красными волосами.— Пойдем, с нами прогуляемся. Пойдем-пойдем». Третью — с желто-голубыми тенями — забрал уже сотрудник-мужчина. «Я не очень понимаю, что происходит, но окей»,— сказала она журналистам, пока обыскивали ее подруг.
В 18:20 Роскомнадзор заблокировал Форум костромских джедаев. Тем временем в Москве задержаний становилось все больше. Потащили в автозак девушку, которая держала букет белых тюльпанов и плакат со словом из трех больших букв — МИР. У другой вообще были только белые гвоздики в простой коричневой бумаге. Когда ее заводили в автозак, полицейский забрал букет, повертел его в руках, потом аккуратно положил у колеса. Автозак уехал, а белые цветы так и остались лежать на тротуаре. В следующий автобус повели двух девушек с желтыми тюльпанами.
С каждой минутой полицейские все больше нервничали из-за направленных на них камер. Они потребовали от журналистов отойти «на два метра от сотрудников». Когда корреспонденты подчинились, полицейский сделал широкий шаг вперед и потребовал отойти на два метра уже от новой точки. А затем еще раз. Тем, кто замешкался, он пригрозил ответственностью по ст. 19.3 КоАП (неповиновение законному требованию сотрудника полиции).
«Закон на нашей стороне. Всегда!» — гордо напомнил он.
К 18:45 Роскомнадзор заблокировал «Сноб» (на следующий день издание разблокировали), «Собеседник», «Агентство», Activatica, «Эхо Москвы» в Челябинске, «Эхо Кавказа» и пермский журнал «Звезда».
И снова Лубянка
От Большого театра корреспондент «Ъ» уходил через Лубянку. Здесь прохожих и журналистов досматривали люди в камуфляже с надписью ОМОН и черных латах. Они представлялись сотрудниками Росгвардии, но проверить это было невозможно: называть имена они отказались наотрез, объяснив, что, во-первых, слово «ОМОН» давно не имеет никакого отношения к полиции,— теперь это «отряд мобильный особого назначения»; во-вторых, что сотрудники Росгвардии при исполнении не обязаны никому показывать удостоверения. «Изучайте законы, это всегда полезно»,— посоветовал напоследок старший в группе.
Возле «Детского мира» полицейские и росгвардейцы работали совместно. Красный металлический короб для противогололедных реагентов стал импровизированным столом: на него выкладывали вещи из рюкзаков задержанных (сотрудники внимательно изучали даже чеки из кошельков) и, конечно, телефоны.
Корреспондент «Ъ» встал за спиной полицейского — и прекрасно видел, как сотрудник пробежался по Telegram одного из задержанных, залез в папку «Фото», пролистал их, задержался на черно-белом снимке девушки топлес, пролистал еще немного вперед, вернулся назад и снова начал рассматривать обнаженную фотографию.
Потом телефон вернули владельцу и повели его в автозак. Когда корреспондент «Ъ» попросил объяснить ситуацию с телефоном, ему ответили: «Лишние вопросы задаете». А затем потребовали предъявить все возможные документы, включая «лицензию вашего СМИ». «Мы тут работаем, а вы как мухи назойливые нам мешаете»,— обосновал свои действия сотрудник Росгвардии.
Юрист Анастасия Буракова сообщила «Ъ», что требования полиции предъявить телефон, разблокировать его и предоставить доступ к перепискам и личным данным «совершенно незаконны»: «Конституция закрепляет за каждым гражданином право на тайну переписки и телефонных переговоров (ст. 23 Основного закона.— “Ъ”), поэтому требования полиции в данном случае — беспредел. Никто не обязан показывать свое мобильное устройство и охраняемую законом тайну — ни гуляющий, ни протестующий, ни уже задержанный человек».
По словам госпожи Бураковой, это новая практика: с массовыми требованиями дать доступ к телефону не сталкивались даже задержанные в январе 2021 года на несанкционированных акциях в поддержку Алексея Навального.
«Однако такая практика широко применялась в 2020 году в Белоруссии, где достаточно большое количество уголовных дел возбуждалось за подписку на какие-то информационные ресурсы и за переписки в чатах, причем даже личных,— сказала она.— Мы помним случай семейной пары, где супруги несколько раз были арестованы за общение между собой в мессенджерах».
Госпожа Буракова настаивает, что угрозы задержанием или арестом за отказ предъявить полицейскому мобильное устройство также незаконны: «У нас есть ответственность за невыполнение законного требования сотрудника полиции — ст. 19.3 КоАП. Но если требование незаконно и противоречит Конституции, человек имеет право его не исполнять. Полицейский ведь не может требовать от прохожего отжаться десять раз? Не может. Требование показать телефон ровно настолько же незаконно». Впрочем, Анастасия Буракова отмечает, что суды все чаще употребляют формулировку «нет оснований не доверять сотрудникам полиции».
«Если полицейский в рапорте напишет, что человек отказался предъявить документы, а не телефон, суд может вынести решение о виновности по ст. 19.3 КоАП — но лучше получить протокол за “неповиновение”, чем узнать, что лингвистическая экспертиза обнаружила в переписке информацию, дискредитирующую российские вооруженные силы»,— говорит юрист. Если человек согласился дать полицейскому доступ к телефону, такое доказательство суд может счесть допустимым. «Мобильное устройство было разблокировано владельцем, он сам отдал его полицейскому, значит его никто не взломал»,— поясняет госпожа Буракова.
На момент сдачи материала «ОВД-Инфо» (проект внесен в реестр иноагентов) насчитал на акциях 6 марта около 4500 задержанных: из них 2035 в Москве и 1150 в Санкт-Петербурге.
По данным МВД, в Москве в несогласованной акции приняли участие около 2500 человек, 1700 из них были задержаны. В Петербурге полиция оценила число участников в 1500 человек и сообщила о 750 задержаниях. В других регионах МВД насчитало в общей сложности 1200 участников акций протеста, из них 1061 задержан. Правозащитники сообщают, что более 30 человек заявили о «необоснованном применении физической силы и спецсредств» — почти половина таких сообщений поступила из Санкт-Петербурга.
Кадры задержаний в Санкт-Петербурге
В Москве наибольший резонанс имело сообщение Александры Калужских, которая передала СМИ запись, сделанную, по ее словам, в ОВД «Братеево». На записи слышно, как некая женщина опрашивает задержанную на предмет анкетных данных и задает ей вопрос, откуда она узнала о митинге. Параллельно несколько мужчин с использованием нецензурной брани пытаются выяснить у задержанной, «какова ее цель», а та в ответ ссылается на ст. 51 Конституции, дающую право не свидетельствовать против себя. На записи слышны звуки ударов, крики задержанной, угрозы применить ток и реплики о том, что врагов России можно бить и даже убивать. После заполнения протокола госпожу Калужских, по ее словам, отпустили из отделения, и она опубликовала запись. Столичная полиция ситуацию пока не комментировала.