Сто лет не крюк
«Авангард: на телеге в XXI век» в Музее русского импрессионизма
В московском Музее русского импрессионизма открылась выставка «Авангард: на телеге в XXI век». Здесь показывают редкие работы и классиков нового искусства, от Кандинского до Родченко, и неизвестных мастеров, объединенные причудливой историей, развернувшейся в начале 1920-х. Рассказывает Алексей Мокроусов.
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Говорят, когда выставку «Авангард: на телеге в XXI век» показывали в Кирове, на нее приезжали из столиц: такого авангарда в Москве и Петербурге не видели. В запасниках Вятского художественного музея имени Васнецовых, краеведческого музея в Яранске и музейно-выставочного центра в Слободском в подвалах десятилетиями таились картины и рисунки Розановой и Экстер, Родченко и Гончаровой, Синезубова и Бубновой. В 1996-м Анна Шакина, тогда младший научный сотрудник вятского музея (а сегодня его директор и один из кураторов проекта в Музее русского импрессионизма), готовя выставку графики, обнаружила неизвестные акварели Кандинского. Эти шесть работ, подклеенные к рисункам Василия Чекрыгина, не знали даже специалисты. Шок оказался сильным: Третьяковка не стала тогда их выставлять, опасаясь подделки.
Со временем выяснилось, что провенанс был идеален, а история в целом феерична. Она связана с попытками познакомить революционную Россию с новым искусством. Хотя Варвара Степанова писала в ноябре 1918 года, будто «Малевич договорился до того, что, может быть, уже теперь не надо больше и писать, а только проповедовать», писать художники продолжали. А знаменитый ИЗО Наркомпроса — Отдел изобразительных искусств — закупал и рассылал по стране работы современных авторов. Только с 1918 по 1920 год Музей живописной культуры (сегодня мы назвали бы его «оператором» закупочного процесса) передал в Госфонд 1926 работ 415 авторов и 1211 из них отослал 30 музеям. Многое пропало, но не всегда окончательно.
Нынешнюю выставку в Москве описывают как попытку реконструкции третьей передвижной выставки современного искусства, показанной в Вятской губернии в 1921 году. Это не совсем так: Музей русского импрессионизма собрал полторы сотни работ с трех выставок современного искусства, что проходили тогда в Вятской губернии. Но и это выглядит чудом, если вспомнить гражданскую войну и условность документальных источников: как только не описывали картины в каталогах периода гражданской войны! Часть работ везли из Москвы, часть — из Казани, где у Николая Фешина учились многие вятские художники, многое те предоставили сами.
Перемещаться по губернии произведения должны были буквально на телегах — отсюда и название нынешнего проекта. В 1921-м выставку собирались показать в семи городах губернии, начали со слободы Кукарка, вскоре переименованной в город Советск, и Яранска — крупных торгово-ремесленных центров, известных с XVI века, одиннадцать церквей на двоих. Другие планы не осуществились: началась распутица, кончились деньги, пришел голод. В 1965-м, когда решили, что не краеведческим музеям собирать и хранить живопись, многие работы из Яранска передали в Вятку. Там хранится одна из редкостей «Телеги» — «Лежащая натурщица» расстрелянного на Соловках Георгия Лазарева: его работ известно немного, эту не так давно атрибутировал куратор выставки Андрей Сарабьянов.
Вятка была культурным магнитом, местом силы. Так, учившийся у Коровина, Серова и Ап. Васнецова Михаил Демидов (1885–1929) запечатлел композитора Рудольфа Мервольфа (1887–1942), писавшего музыку к спектаклям Мейерхольда и выступавшего как аккомпаниатор Шаляпина. В Вятке тот оказался после революции: в голодные годы ему предложили здесь преподавать.
На выставке неожиданно много двусторонних работ; дефицит материала помог сохранению искусства — «спасаться» пришлось меньшему количеству картин (правда, некоторые полотна с одной стороны — вертикальные, с другой — горизонтальные, и рассматривать их приходится, выворачивая шею). Среди двусторонних — «Композиция» Алексея Моргунова. Сын Саврасова, ученик Коровина и соратник Малевича, сегодня он больше известен специалистам, чем широкой публике. Но именно к помощи последней прибегли организаторы.
Созданная в годы Первой мировой войны картина находилась в ужасном состоянии, ее не показывали ни в Кирове, ни в екатеринбургском Ельцин-центре, где также побывала «Телега». Выложенные в интернете фотографии напоминают о повреждениях холста, осыпающемся красочном слое, загибах и прорывах. Реставрацию провели народными силами, собрав за три месяца краудфандинга 983 056 руб., больше, чем требовалось. На остаток заказали «тактильные станции» для каждой из сторон работы — объемные копии для слабовидящих, их в музее создают к каждой выставке; сейчас Моргуновым дело тоже не ограничилось.
Народная реставрация — хорошая идея, но где же обязанности государства? По нынешним временам даже Исторический музей на своем сайте ждет пожертвований хоть в 300 руб., что уж говорить о провинции. Когда хочешь успеть с реставрацией к выставке, вспоминаешь, что госмашине не до дат вернисажей. Министерство культуры достаточно богато для реставрации работ русского авангарда и, по идее, достаточно квалифицированно, чтобы знать: где, что и в каком состоянии хранится. Однако что-то подсказывает, что без инициативы по народной реставрации «Композиция» Моргунова доехала бы в Москву как на телеге — нескоро.