На прошлой неделе был опубликован доклад рейтингового агентства Standard & Poor`s (S&P) о европейских банках. По мнению S&P, существенным фактором риска для них является высокая концентрация кредитов, предоставленных небольшому числу крупных клиентов. Чтобы успешно конкурировать с США и Японией, Европа должна консолидировать свой банковский сектор.
Крупные кредиты — это диагноз
25 октября S&P опубликовало доклад, в котором рассматривается деятельность 100 крупнейших по размеру собственных средств европейских банков. В каждом из них были проанализированы 20 крупнейших корпоративных займов. Это позволило определить среднюю величину займа, который затем сравнивался с капиталом каждого банка, выраженным в его откорректированных обычных акциях (то есть обычных акциях, стоимость которых корректировалась с учетом таких параметров, как нераспределенная прибыль, нематериальные активы, резервы на случай ревальвации и акции неконсолидированных дочерних предприятий), и c чистым операционным доходом банка до отчислений на покрытие потерь по ссудам, который служит критерием прибыльности банка. По данным S&P, средний размер займа, предоставляемого корпоративному клиенту, в европейских банках довольно высок: он эквивалентен 8,3% откорректированных обычных акций банка и 39,9% его чистого операционного дохода. В некоторых банках Европы предоставленные клиентам займы соответствуют 23,2% обычных акций и 127,8% чистого операционного дохода.
В зависимости от величины крупных кредитов S&P подразделяет банковские рынки Европы на три группы. Для банков Швейцарии, Бельгии и Дании характерны небольшие кредиты (эквивалентны 4-5% обычных акций). Банки Великобритании, Франции и Испании занимают промежуточную позицию (6%), а в Германии, Италии и Португалии средний размер крупного кредита очень высок (10-15%). Эти различия можно объяснить неравнозначной ролью крупных промышленных групп в разных странах, а также разной степенью вовлеченности национальных банков в финансирование компаний. Крупные кредиты, выданные небольшому числу клиентов, особенно характерны для банков, специализирующихся на обслуживании отдельных отраслей. Существенные различия наблюдаются и между банками одной страны в зависимости от их политики и размеров капитала. По мнению S&P, крупные кредиты, выданные нескольким клиентам, заметно увеличивают потенциальные риски европейских банков, что является негативным фактором для их рейтинга.
Самые тяжелые больные
Банки, зависящие от нескольких крупных клиентов, могут сильно пострадать, если у тех возникнут проблемы. Это ясно видно на примере Германии и Италии.
По данным S&P, средний размер крупного банковского займа в Германии самый высокий по Европе — он эквивалентен 15% обычных акций банка. Особенно это касается земельных банков, основной сферой деятельности которых является корпоративный банкинг при низком уровне капитала и слабой прибыльности. Средний размер крупных займов в остальных банках ниже (9% обычных акций) и сопоставим с показателями других европейских банков. Причина в раздробленности и несбалансированности банковской системы Германии. По данным федерального союза немецких банков, на конец 2003 года в ФРГ насчитывалось 2465 банков, которые делятся на частные, кооперативные и государственные (сберегательные кассы и земельные банки), причем банкам разных видов законодательно запрещено сливаться. Наиболее здоровой частью этой системы являются частные банки, крупнейшие из которых — Deutsche Bank (активы $1015 млрд), HypoVereinsbank ($605,5 млрд), Dresdner Bank ($602,5 млрд) и Commerzbank ($481,9 млрд). Но они находятся в неравном положении с соперниками, которые благодаря господдержке почти не зависят от показателей своей работы.
Европейская комиссия (ЕК), настаивающая на сокращении государственной помощи частному бизнесу, в начале 90-х годов начала расследование связи земельных банков с государством. Поводом стали жалобы частных немецких банков на то, что в 90-х годах государство субсидировало на льготных условиях предоставление земельными банками ссуд на покупку и строительство недвижимости. В мае 2001 года ЕК рекомендовала Германии привести функционирование банковской системы в соответствие с законами ЕС, полностью прекратив финансовую поддержку земельных банков до июля 2005 года. В рамках этого процесса 20 октября 2004 года ЕК потребовала, чтобы шесть земельных банков вернули более $3,6 млрд госпомощи.
Ситуацию ухудшает высокий процент банкротств. В 2002 году в Германии разорились такие гиганты, как медиакомпания KirchGruppe, крупнейший производитель канцтоваров Herlitz, авиапроизводитель Fairchild Dornier, строительный концерн Phillip Holzmann и машиностроительный Babcock Borsig. Самым громким банкротством 2003 года стал крах легендарного производителя электроники Grundig, а всего в 2003 году в Германии обанкротилось около 40 тыс. предприятий (на 5,5% больше, чем в 2002-м). В результате банки терпят убытки. Так, Commerzbank в 2003 году потерял $2,9 млрд, HypoVereinsbank — $3,3 млрд, а третий по величине земельный банк WestLB — €1,9 млрд.
В Италии, согласно анализу S&P, средний размер крупного займа корпоративного клиента эквивалентен 11% обычных акций, при этом разброс значений в разных банках невелик. Хотя экономика Италии — четвертая в ЕС, совокупный капитал ее банков составляет лишь 6% от банковского капитала ЕС (на банки Германии приходится 13%, Франции — 12%, Великобритании — 10%). И хотя число банков снизилось с 1156 в начале 90-х годов до 876, а концентрация капитала усилилась — пяти банковским группам принадлежит 50% капитала против 35% в 90-х годах,— их активы относительно невелики: Banca Intesa (€278,6 млрд), UniCredito Italiano SpA (€228 млрд), Sanpaolo IMI (€203,5 млрд), Capitalia SpA (€147 млрд), Banca Monte dei Paschi di Siena (€135 млрд).
Для Италии характерны высокая степень вовлеченности банков в финансирование отечественных корпораций и тесные связи с ними. Особенно явно эти черты проявились в связи с банкротством молочного гиганта Parmalat в декабре 2003 года. В скандале оказались замешаны 10 итальянских и иностранных банков. Бывший глава Parmalat Калисто Танци признался, что в сомнительных сделках ему помогал банк Capitalia, в правление которого он входил до 2003 года. Этот банк выделил Parmalat почти €400 млн, а после его краха списал €240 млн убытков. Председатель правления Capitalia Чезаре Джеронци, работавший в ЦБ Италии, является близким другом главы ЦБ Антонио Фацио. В 1999 году господин Фацио предотвратил поглощение Capitalia, тогда называвшегося Banca di Roma, банком Sanpaolo IMI, что могло бы упорядочить финансы Capitalia. Более того, накануне краха Parmalat инспекция Центробанка не выявила проблем в Capitalia, хотя только ссуды Parmalat и связанным с ним компаниям составляли 8% основного капитала банка.
Лечение конкуренцией
Проблемы усугубляются относительной закрытостью банковского сектора Италии и Германии для иностранной конкуренции. Под давлением ЕК, требующей открытия рынков, доля иностранного капитала в банках Италии стала расти, достигнув к концу 90-х годов 7-10%. А вот правительство ФРГ фактически проводит политику протекционизма, хотя крупные иностранные банки — Citigroup, Credit Suisse и Bank of Scotland — проявляют интерес к немецким частным банкам. В ноябре 2003 года министр финансов Ганс Айхель на встрече с банкирами заявил о необходимости консолидации банковского рынка страны с целью не допустить скупки немецких финансовых активов иностранцами. В мае нынешнего года канцлер Герхард Шредер заявил, что количество земельных банков должно уменьшиться с одиннадцати до трех. По мнению S&P, они должны интегрироваться со сберегательными и выработать более диверсифицированный портфель услуг. Наиболее крупные из земельных банков — WestLB и BayernLB — образовали две рабочие группы для переговоров, пока безрезультатных (см. интервью).
Консолидация, сначала национальная, а затем общеевропейская, рассматривается аналитиками как основной инструмент повышения конкурентоспособности европейских производителей в разных отраслях (см. статью о европейском военном судостроении на этой странице). Пока банковский рынок Европы сильно отстает в этом от основных конкурентов — США и Японии. Согласно докладу Федеральной корпорации по страхованию депозитов, представленному в конгресс США, в 2003 году в США было подано и одобрено 314 заявок о слиянии. Председатель Федеральной резервной системы США Алан Гринспен, выступая 5 октября на ежегодном съезде Ассоциации американских банкиров, подчеркнул, что консолидация, начавшаяся в 1995 году, укрепила банковский сектор. Если все сделки будут доведены до конца, то на 10 крупнейших банков придется около 51% всех банковских активов — в два раза больше, чем в 1995 году. Самыми крупными слияниями стали: в 2003 году — Bank of America и FleetBoston ($47 млрд), в 2004 году — J.P. Morgan Chase и Bank One ($58 млрд) (см. Ъ от 3 ноября 2003 года и от 16 января). В Японии сливаются UFJ Holdings и Mitsubishi Tokyo Financial Group, образуя крупнейший в мире финансовый институт, превосходящий по активам ($1,746 трлн) нынешнего лидера — американскую Citigroup Inc. (см. Ъ от 15 июля).
В Европе речь пока идет только об одном международном слиянии. Крупнейший банк Испании Santander Central Hispano (SCH, активы — €351,79 млрд) покупает шестой по величине британский банк Abbey National Bank (ANB, активы — €267 млрд) за $16,29 млрд, в результате чего образуется четвертая по величине в Европе и восьмая в мире финансовая группа с капитализацией в $61,5 млрд. В целом испанские банки, тесно связанные со своими корпоративными клиентами (см. статью на этой странице), пока более активны в Латинской Америке. Там сконцентрировано 33% активов SCH — против 17% в Германии, Италии и Португалии. Второй по величине испанский банк Banco Bilbao Vizcaria Argentaria SA (BBVA) работает в 14 странах Латинской Америки, на которые в 2003 году приходилось 30% его активов. В феврале 2004 года он объявил о выкупе за $4,1 млрд 41% не принадлежащих ему акций крупнейшего мексиканского банка BBVA Bancomer, а в сентябре — о приобретении крупнейшего ипотечного банка Мексики Hipotecaria Nacional Sa de CV. Очевидно, банкам Европы понадобится еще не один год, чтобы осознать необходимость консолидации внутри ЕС.