|
Кризис после кризиса |
Легенды и мифы — великая вещь. Особенно когда речь идет о финансовом рынке. Вы, например, встречали в этой стране финансиста, который бы "абсолютно четко" не предвидел кризис августа 1998 года по крайней мере за шесть месяцев до его начала? Я лично не встречал. Зато видел довольно много тех, кто все это, конечно же, предвидел, но потерял 17 августа довольно много денег, поскольку, как в песне поется, "я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро". Да и само понятие "кризис 17 августа 1998 года" в значительной степени миф: не менее (если не более) обоснованной выглядит точка зрения, что именно 17 августа затяжной кризис как раз и закончился, поскольку государство перестало играть в игрушки и честно призналось, что не в состоянии платить по долгам. Еще интереснее ситуация с легендой о том, что именно замораживание ГКО послужило причиной краха крупнейших банков: не было у них к тому времени существенных портфелей ГКО.
Несмотря на все сказанное, события 1998 года мы сейчас воспринимаем как дефолт с обесценением национальной валюты и крах большинства крупнейших банков. Это понятно — годы идут, и кто уж упомнит, что было в прошлом веке. Однако не исключено, что именно такое восприятие событий мешает сделать правильные выводы и попытаться воспрепятствовать повторению ситуации в будущем. Поэтому любые попытки разобраться в ситуации по горячим следам можно только приветствовать.
События этого лета на банковском рынке трактовались по-разному. От полного неприятия слова "кризис" чиновниками и банкирами (они предпочитали говорить лишь о "нервозности" на рынке) до откровенно упаднических настроений, вызванных взлетом ставок на кредитном рынке и очередями вкладчиков у офисов банков — эти последние реализовались в экстренном принятии закона о всеобщем гарантировании вкладов и резком снижении нормативов отчисления в фонд обязательного резервирования для банков с целью хоть как-то поддержать их ликвидность. Сам же спор о наличии или отсутствии кризиса приобрел явно спекулятивный характер. На этом фоне весьма интересным представляется доклад "Посткризисный синдром", опубликованный агентством Moody`s Interfax Rating Agency.
Аналитики агентства сделали простую вещь — использовали принятые в международной практике критерии, чтобы ответить на вопрос, был ли этим летом в России банковский кризис. Для положительного ответа достаточно наличия одного из четырех критериев: доля неработающих активов в активах банков превысила 10%; стоимость операции по спасению банков превысила 2% от ВВП; проблемы банковского сектора привели к крупной национализации банков; произошла паника вкладчиков или были приняты экстраординарные меры, такие, как замораживание депозитов или введение правительством общих гарантий депозитов в ответ на кризис. Первый критерий, по мнению Moody`s Interfax, отсутствовал. Но остальные три — весьма близки к "кризисной точке". Поддержка стабильности банковской системы, согласно докладу, обошлась примерно в 210 млрд руб. — примерно 1,5% от ВВП России за период с третьего квартала 2003 года по второй квартал 2004 года. Другой критерий — национализация банков, по мнению агентства, наблюдался в случае с продажей Гута-банка Внешторгбанку (банку со 100-процентным госкапиталом) за 1 млн руб. Однако бесспорным критерием наличия кризиса в России является паника вкладчиков с последовавшим введением госгарантий по депозитам до 100 тыс. руб. во всех банках.
Второй удар по "партии противников кризиса" нанесло в прошлую среду Минэкономразвития, опубликовавшее доклад "О текущей ситуации в экономике РФ в январе--сентябре 2004 года и оценках до конца года". Во-первых, авторы доклада открыто назвали все происходившее на российском банковском рынке этим летом "кризисом". А во-вторых, отметили, что собственно банковским кризисом дело не ограничится и негативные процессы затронут всю экономику. "Негативное влияние на финансовое состояние реального сектора в последние месяцы оказывал 'кризис доверия' к банковской сфере и дестабилизация ситуации на рынке межбанковских кредитов,— отмечают авторы доклада.— В целях поддержания текущей ликвидности рядом коммерческих банков временно были сокращены масштабы кредитования предприятий реального сектора. Меры, предпринятые Банком России, позволили выровнять ситуацию, однако проблема ликвидности является по-прежнему актуальной для банковского сектора. Эти процессы... могут негативно отразиться на показателях просроченной задолженности предприятий и их финансовом положении". И далее: "С середины текущего года существенно замедлилась инвестиционная активность в экономике. Темп роста инвестиций в основной капитал с исключением сезонного фактора составил в III квартале 0,6% в среднем за месяц против 1,6% во II квартале... Темпы роста кредитов, предоставленных банками предприятиям, в июне--августе не достигли предкризисных значений (в марте-апреле)".
При этом, по данным МЭРТа, за последний год объем задолженности предприятий перед банковским сектором существенно вырос. По-видимому, речь идет о кредитовании оборотных средств. А значит, отсутствие возможности перекредитоваться в связи с отсутствием у банков денег может поставить предприятия в весьма тяжелое положение. Так что не исключено, что "нервозность" на банковском рынке — лишь преддверие экономического кризиса. "Рост промышленного производства в январе--сентябре составил к соответствующему периоду 2003 года 6,5%, в т. ч. в III квартале — 4,8%, в сентябре — 3,5%. В сентябре тенденция к стагнации производства усилилась",— отмечается в докладе Минэкономразвития.
ПЕТР РУШАЙЛО