Вышел в свет посмертный двойной альбом Петра Мамонова «Незнайка». О том, как его слушать и что на нем можно услышать,— Борис Барабанов.
Посмертный альбом Петра Мамонова лишен проповедничества, к которому все привыкли за последние годы музыканта
Фото: Алексей Смышляев, Коммерсантъ
Посмертный альбом Петра Мамонова лишен проповедничества, к которому все привыкли за последние годы музыканта
Фото: Алексей Смышляев, Коммерсантъ
На обложке написано: «Незнайка. СН ЗВ. МУ», то есть «Совершенно новые "Звуки Му"». До самой своей смерти в июле 2021 года Петр Мамонов был единоличным владельцем этого бренда, и, кто бы и в каком количестве ни принимал участие в записи его поздних альбомов, они всегда выходили под шапкой «Звуков Му». На протяжении долгих лет возможность воссоединения с бывшими коллегами активно обсуждалась в музыкальной среде, но лидер группы все предложения отвергал, а когда в марте 2021 года трагически погиб сооснователь группы Александр Липницкий, это и вовсе стало невозможно.
Программу по «Незнайке» Николая Носова Петр Мамонов стал играть еще в середине прошлого десятилетия, и выглядело это тогда очень странно: знакомый с детства текст, положенный на один-два бесконечно повторяющихся аккорда. Дождаться конца концерта было нелегко, да и смысл в этом видели немногие: хиты «Звуков Му» в эти программы все равно почти не попадали. Параллельно Мамонов играл свои моноспектакли, в том числе «Как я читал Исаака Сирина», который выглядел более осмысленным, а главное — лучше вписывался в актуальный образ Мамонова-проповедника.
Даже теперь, когда «Незнайка» издан в виде альбома, все равно нужны некоторые усилия, чтобы с ним познакомиться и добраться до самой сути этого корпуса произведений. Альбом пока существует только в виниловой версии, несколько позднее выйдет CD. А вот насчет появления на цифровых площадках пока информации нет. Зато винил, напечатанный лейблом «Отделение Выход» в Германии, расхватывают со страшной скоростью. Все ж таки Мамонов.
На фоне электронного аккомпанемента раздается голос: «Существовал небольшой такой город, совсем маленький. И в нем жили такие же очень-очень маленькие люди. И они друг друга называли: "Мы,— говорят,— коротышки"». Это не буквальное чтение текста Носова, но и не пересказ. То, что звучит в наушниках,— своего рода медитация на знакомый беззаботно-детсадовский сюжет. Но детский текст складывается с тревожным тембром и космическими звуками синтезаторов, и все это сразу уносит далеко прочь и от привычной мамоновской мелодекламации, и от радиотеатра для малышей.
В выходных данных в качестве основы музыкального оформления альбома названы среди прочих клиенты английского лейбла Ninja Tune — Bonobo, Wagon Christ и DJ Vadim, а также японец DJ Krush. Все они занимались экспериментами в области создания новых музыкальных материй из чужих сэмплов и не только присутствовали в мамоновской фонотеке, но и звучали в его радиопрограммах. И идея строительства своей музыки из чужой, и сумрачный урбанистический звук Ninja Tune были крайне симпатичны Мамонову. «Незнайку» в этом смысле можно рассматривать и как сочинительский, и как продюсерский, и как чисто меломанский опыт артиста.
Если первая часть альбома следует сюжету «Незнайки и его друзей», то, перевернув пластинку, слушатель обнаруживает три авторских текста, не связанных с произведением Носова, один из которых в соответствии с информацией на обложке даже назван «Бонобо». На скрипучий трип-хоп и холодный драм-н-бейс положены стихи, в которых совсем мало радости и вовсе нет того успокоительного мамоновского проповедничества, что стало его торговой маркой как раз в ту пору, когда сочинялись эти песни.
На второй пластинке двойника Мамонов возвращается в мир коротышек. Историю о том, как Незнайка хотел стать художником, сменяет сюжет о поэте Цветике, в него вторгается фортепианный этюд «Славик 1,2», а завершает сторону чуть ли не фрагмент репетиции «Совершенно новых "Звуков Му"» — сумбурный инструментал «Без названия». Что ж, никто и не ожидал, что Мамонов возьмет и запишет прямолинейный законченный мюзикл.
Носовские коротышки формально присутствуют в четвертой части альбома, но чередование их «выходов» и глубоко личных мамоновских тем не поддается анализу. В последних трех треках музыкант вовсе забывает о маленьких человечках и говорит о людях нормального роста в обстоятельствах крайней беды («Гроб»), абсолютной гармонии («Весенний вечер») и выдуманного мира вестерна («Николай»). Можно сколько угодно искать логику в том, почему треки про Незнайку, песни про личную боль и сюжет из жизни Дикого Запада размещены в альбоме так, а не иначе. Однако ясно, что все, что мы слышим в альбоме, относится к какой-то совсем иной вселенной по отношению к «мудрым мыслям Петра Мамонова», которые так часто появляются в лентах соцсетей. Все же он был очень разный, и мы так и не узнали его до конца.