Вместе с бельгийскими дизайнерами, участниками "АльбоМоды", в Москву приехала и руководитель отделения моды антверпенской Академии художеств ЛИНДА ЛОППА, персонаж легендарный, потому что именно она создала знаменитую школу бельгийского дизайна, которая определила моду 90-х годов. С ней встретилась ОЛЬГА Ъ-МИХАЙЛОВСКАЯ.
Линда Лоппа, дочь и внучка профессиональных портных, закончила антверпенскую Королевскую академию художеств, отделение дизайна одежды, некоторое время поработала дизайнером на производстве готовой одежды. В конце 70-х открыла собственный бутик, в котором продавала авангардных европейских дизайнеров. С 1981 года преподает в Академии художеств. Первый же ее выпуск прославился в мире как "бельгийская шестерка", в которую входили Мартин Марджела, Дрис ван Нотен, Анн Демельмейстер, Дирк Биккембергс и менее известные в России Дирк ван Саен и Вальтер ван Бейрендонк. В 1999 году создала и возглавила Музей моды в Антверпене (MoMu), не оставляя Академию художеств.
— Вы человек, которому приписывают сотворение "бельгийского чуда". Когда вы начинали в 1981 году, вы могли предположить подобный успех?
— Ну, во-первых, начинала не совсем я, моя преподавательница создала этот факультет уже в 60-х годах, и я сама закончила именно отделение моды в Академии художеств. То есть факультету уже почти сорок лет. Это был очень серьезный шаг — создать факультет моды в Художественном институте. Потому что большинство школ дизайна — платные, а эта почти бесплатная, государственная. И, с моей точки зрения, в этом и был залог успеха. Когда знаменитая бельгийская шестерка закончила институт, это было в начале 80-х, мы стали друзьями. Они появились очень вовремя, потому что как раз к этому времени Антверпен, тихий скромный город, стал просыпаться. Такие вещи ведь нельзя предвидеть, нельзя запрограммировать. Люди появляются сами, независимо от нашей воли. Это очень типично для любого художественного движения. Вдруг все само начинает меняться.
— Что для вас самое главное в обучении дизайну одежды: свобода или дисциплина, рисунок или практические занятия, история искусства или современная жизнь?
— Самое главное — правильные люди. Разные, из разных стран и, что самое важное, из разных социальных слоев. У них разное прошлое, разные семьи и разные ментальности. А второе — время. Они учатся четыре года. Это наш самый главный козырь. На первом курсе мы занимаемся историческими изысканиями и экспериментами с формой, историей искусства. Но мы вообще не говорим о моде в первый год. На втором году мы приступаем к изучению исторического костюма. И начинаем потихонечку делать коллекции. На третьем курсе мы переходим к этническому костюму. У нас есть время подробно изучить все формы рукава, плеча, все силуэты и формы, которые когда-либо существовали в одежде всех народов и времен. У нас есть время для серьезных разговоров с каждым студентом. Нет такого, что каждый должен сделать и мужскую коллекцию, и женскую, и детскую. Если студент не хочет заниматься, например, мужской одеждой в будущем, то и не надо, мы не принуждаем. Как это происходит в большинстве школ. Мы ничего не диктуем. К концу года они должны представить коллекцию из двенадцати силуэтов и порядка пятидесяти-шестидесяти вещей. У нас не преподают отдельно, скажем, аксессуары или устройство модной индустрии. Или PR. Мы даже не говорим об этом. Они сами к концу обучения все знают о том, как следует представлять коллекции. Это происходит само собой. После четырехлетнего обучения они выходят очень независимыми, сильными духом. Это очень важно для их будущей профессиональной жизни. Потому что разница между школой и реальной жизнью не так уж велика, как ее обычно малюют.
— Как получается так, что бельгийские дизайнеры одновременно и самые творческие, и самые практичные? В отличие, скажем, от японцев, у которых всегда блестящие идеи, но одежда очень сложная для реальной жизни.
— Это просто потому, что они хотят продаваться. Они понимают, что мода не только для удовольствия и для шоу, для развлечения. Они ведь, как правило, вкладывают собственные деньги в свои коллекции.
— Бельгийцы отличаются от большинства других дизайнеров тем, что не стремятся построить империи, влиться в крупную корпорацию, как Gucci или Prada. Мало того, они даже никогда не рекламируют свою продукцию. А продаются при этом успешнее многих.
— У них собственные маленькие компании и просто нет денег на рекламу. Это очень личный подход, и вероятно, именно в этом и секрет их коммерческого успеха. А корпорации — это всегда в ущерб личному. Вы обязательно теряете что-то, становясь частью любого гиганта. Вы перестаете полностью отвечать за то, что делаете. Быть самому себе хозяином намного труднее и требует больше времени для развития. За это время они могут совершить ошибки и сами же их исправить. Становясь частью глобальной корпорации, ты уже не имеешь права на ошибку. Ты уже не распоряжаешься собой. Но это ведь вечная дилемма. А они, вероятно, слишком закрытые, чтобы делиться с кем-то частью себя.