— Новый закон "О недрах", по замыслу его разработчиков, призван упростить систему лицензирования, а также привести к более рациональному использованию недр. Насколько он соответствует этим целям?
— Я бы пока не стал обсуждать новый законопроект "О недрах" — это всего лишь рабочий документ. К тому же не единственный, который определяет взаимоотношения недропользователя и государства: есть также положение "О лицензировании", закон "О драгоценных металлах и камнях", закон "О шельфе", закон "О соглашениях о разделе продукции". С 2002 года правила пользования природными ресурсами и система платежей также прописаны в Налоговом кодексе. И одним законом "О недрах" проблемы недропользования не решить.
Однако потребность в принятии новой редакции закона очевидна. Напомню, закон "О недрах" уже подвергался довольно частым изменениям. Он был принят в феврале 1992 года, в июле того же года вышло положение "О лицензировании". Затем в 1995 году появилась новая редакция закона, которая унаследовала положения предыдущего варианта и дополнила его.
В 2000 году Госдума приняла несколько поправок, которые, на мой взгляд, концепцию улучшили. Например, в законе появилась статья о бесконкурсном получении лицензий на поисковые работы. А вот поправки 2001 года повлекли за собой негативные изменения. Они отменили отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы, ликвидировали гибкую шкалу платежей за пользование недрами, заменив их налогом на добычу полезных ископаемых.
Далее, в 2003 году был изменен закон "Об СРП" — в результате закон сегодня практически не действует. И наконец, в августе был отменен принцип "двух ключей", против чего выступали все сырьевые регионы.
— Вы упомянули о Налоговом кодексе. Можно ли сказать, что вы выступаете за поправки и в этот документ, которые, в частности, вернули бы платежи на воспроизводство минерально-сырьевой базы?
— Напомню, 30% отчислений шло на выполнение федеральных заказов по изучению недр, 30% — региональных, а оставшиеся 40% использовались для реализации программ геолого-разведочных работ самих недропользователей. В то время этого было мало — так плохо собирались налоги. Теперь бы их хватило с избытком. Но, как я уже сказал, платежи отменены. Восстанавливать их в прежнем виде нет смысла. Нужны другие меры.
Между тем каждый год объем минерально-сырьевой базы России по разведанным запасам сокращается на 1,3%. Если такие темпы сохранятся, к 2020 году у нас останется 61% того, что мы унаследовали от СССР. Я также считаю, что к недрам должен быть дифференцированный подход.
— Как вы относитесь к аукционной форме распределения месторождений?— Аукцион — это соревнование денег, а должно быть соревнование технологий. Главный эффект достигается не в момент проведения аукциона и получения разовой прибыли. Для государства должно быть гораздо важнее, как разрабатывается месторождение. Законодателям нужно больше думать о том, как стимулировать недропользователя рациональнее и полнее использовать месторождения. Ведь сегодня в нефтяном пласте в среднем остается до 65% неизвлеченной нефти. Должны быть все формы — аукционы, конкурсы и прямой доступ. В качестве основной формы можно рекомендовать конкурс с аукционным окончанием. Я также выступаю за то, чтобы обладатель лицензии мог распоряжаться правом на разработку недр по своему усмотрению — продать, передать в управление, заложить и т. д. Только делать это нужно в контексте обеспечения условий эффективного распоряжения доверенной ему государственной собственностью — недрами.