терроризм
Вчера в Верховном суде Северной Осетии на процессе по делу о взрыве автобуса, перевозившего персонал военного аэродрома Моздока, обвинение представило основного свидетеля — осужденную за попытку теракта в Москве Зарему Мужихоеву. Именно несостоявшаяся шахидка Мужихоева, признанная виновной в гибели сотрудника ФСБ, должна была взорваться вместе с тем автобусом. Но в итоге тот теракт совершила другая смертница — ингушка Лидия Хальдыхароева.
Напомним, что 5 июня прошлого года около восьми часов утра женщина с поясом смертницы бросилась на передние двери автобуса с сотрудниками моздокского аэродрома и взорвалась. В результате погибли 19 человек, а ранеными оказались десятки людей. На скамье подсудимых оказались Магомед Кодзоев, Рустам Ганиев, Аркадий Арахов и Исса Илиев. Их обвиняют в организации этого взрыва. Правда, судя по материалам этого дела, причастны они не только к июньскому взрыву автобуса — на их совести и организация взрыва моздокского госпиталя, а также подготовка шахидок для взрывов в Москве. Но на текущем процессе рассматривается только один эпизод — взрыв автобуса. Следствия по делу о взрыве госпиталя и теракте на московском аэродроме Тушино, где проводился фестиваль "Крылья", еще не завершены.
Вчера гособвинитель Мария Семисынова представила суду основного свидетеля обвинения — осужденную Мосгорсудом на 20 лет Зарему Мужихоеву. Зал, совершенно пустой на других заседаниях, на этот раз был переполнен. Перед тем как приступить к допросу свидетеля, суд допросил нескольких потерпевших. После этого судья Валерий Абоев попросил конвой ввести свидетеля Мужихоеву. Как только она появилась в зале суда, один из подсудимых, Магомед Кодзоев, закрыл лицо руками и просидел в таком положении довольно долгое время. Когда корреспондент Ъ сделал несколько снимков, Зарема Мужихоева повернулась к нему и попросила ее "не щелкать", потом по ее просьбе из зала убрали и видеокамеру.
По словам Заремы Мужихоевой, из четверых подсудимых она знакома только с Магомедом Кодзоевым и Рустамом Ганиевым. Сестра последнего Райшат и познакомила ее с Рустамом. "Я знала, что Райшат — ваххабитка, а я хотела стать шахидкой",— заявила Зарема Мужихоева.
— Я хотела взорваться, потому что не хотела жить,— продолжала она.— И тогда Райшат познакомила меня с братом. Она сказала, что он главный, что он правая рука Басаева. Я знала, что две сестры Райшат погибли на 'Норд-Осте'. Рустам поговорил со мной и сказал, что, как только будет время, они меня вывезут.
За Заремой Мужихоевой пришли в апреле 2003 года и отвезли ее в дом Рустама Ганиева в станицу Троицкую, где она провела две недели. Потом ее переправили в Назрань, где посадили в автобус до Нальчика. Но по пути туда, в Моздоке, ее встретили Рустам Ганиев и Зауркан Шогенов (позднее он был застрелен при задержании). Они вместе сели в машину и поехали выбирать место для совершения теракта. Целью был выбран военный пост, где примерно раз в месяц встречались солдаты, едущие в Чечню и возвращающиеся оттуда.
— Я ходила на этот пост, когда они (Ганиев и Шогенов.—Ъ) уехали,— продолжила свидетель Мужихоева.— Я должна была узнать, когда там будет много солдат.
Однако по стечению обстоятельств солдат на посту в то время оказалось не так много, и Зарема позвонила Рустаму Ганиеву, который сразу приехал за ней. Затем ее переправили в Нальчик на квартиру к Магомеду Кодзоеву.
— Там я находилась две недели,— рассказала Зарема.— За это время мы еще несколько раз ездили в Моздок смотреть объекты, но так ничего и не присмотрели. А потом Шогенов предложил взорвать автобус с военными летчиками. Я согласилась. Потом Шогенов и Ганиев показали, как привести в действие пояс шахида. Я должна была взорвать автобус в начале июня. Там еще одна девчонка приехала — Хальдыхароева, мы жили вместе. Она мне сказала, что хочет стать шахидкой, поехала к матери в Ингушетию, попрощалась. Шогенов и Ганиев решили, что мы должны взорваться в один день — сначала я, потому что на мне было два пояса, а потом Марем (второе имя Лидии Хальдыхароевой.—Ъ). На ней был один пояс, потому что она маленькая была. Она должна была взорваться, когда на месте моего взрыва соберется много мусоров, то есть ментов.
Но поучаствовать в той акции у Заремы Мужихоевой не получилось — у женщины начался приступ гайморита и ее отправили на лечение в Нальчик, где она лежала в больнице по медицинскому полису жены Зауркана Шогенова Лейлы. А потом ее переправили в Москву.
О том, что Марем взорвала автобус, Зарема Мужихоева узнала на второй день пребывания в больнице. "Мне было ее жалко",— сказала она.
В Москве Зарема Мужихоева была задержана после неудавшейся попытки теракта в кафе на 1-й Тверской-Ямской улице.
— Почему у вас не получилось взорваться? — спросила у свидетеля обвинитель Семисынова.
— Мне жить хотелось,— ответила она.
То, что Зарема Мужихоева собралась стать шахидкой не по религиозным убеждениям, стало ясно после вопроса судьи о том, читала ли она Коран и знает ли, что там написано по поводу убийств.
— Я не читала и не знаю. Я читала другие книги о ваххабизме, их можно свободно купить в Ингушетии.
А когда судья, адвокаты и прокурор обратили внимание на несоответствие показаний с теми, которые она давала в Москве, Зарема Мужихоева заявила, что не помнит, что она там говорила, а потом добавила: "Я там иногда говорила правду, а иногда врала".
— Может быть, вам кто-то угрожал или оказывал на вас давление? — спросил судья Абоев.
— Нет,— ответила Зарема, немного помолчав.
После этого свидетельнице стали задавать вопросы адвокаты и подсудимые.
— При чем здесь моя сестра Райшат? — спросил, не глядя на Зарему, Рустам Ганиев.— Мало ли что она говорит. Тогда лучше сразу скажи, что я Басаев, так же еще проще. Почему ты не говоришь, что я тебя отговаривал, предлагал выйти замуж, жить нормальной жизнью, чем такое делать? Почему ты всего этого не рассказываешь?
Адвокат Магомеда Кодзоева Руслан Плиев пытался выяснить, какое отношение к теракту имеет его подзащитный, задавал много вопросов, которые часто повторялись. Зарема Мужихоева не выдержала и закричала:
— Да, я знаю, что их судьба от этого зависит, но что я могу с этим сделать? Как вы думаете, если мы жили в одной квартире, ездили вместе, выбирали места, они к этому не причастны? Значит, мы что, не банда? Все, я больше не могу здесь находиться.
Сказав это, она разрыдалась и выбежала из зала суда. Конвой последовал за ней.
Пока ее не было, судья попросил адвокатов не задавать одни и те же вопросы:
— Мы все понимаем, как ей сейчас тяжело, поэтому, пожалуйста, будьте корректнее.
Но когда Зарему Мужихоеву вернули в зал, вопросов у участников процесса почти не осталось.
— Мы все желаем вам своим примерным поведением добиться условно-досрочного освобождения,— сказал в заключение судья Абоев.
— Чтобы вас помиловали,— добавила гособвинитель Семисынова.
Ъ продолжит следить за процессом.
ЗАУР Ъ-ФАРНИЕВ, Владикавказ