|
Академическая дисциплина по-русски |
 |
| Фото: ИТАР-ТАСС |
| В Академии наук был свой "золотой век Екатерины" — Екатерины Дашковой |
"Республика ученых"
Наука относится к тем видам деятельности, которые окупаются далеко не сразу. Поэтому финансирующие фундаментальную науку главы государств, как правило, делают это ради престижа страны или своего собственного. Не вызывает никаких сомнений, что Петр I учредил академию для того, чтобы в России было все как у людей. Свою роль сыграло и то, что в 1721 году Парижская академия избрала российского императора своим почетным членом. В ответе французам коронованный академик писал: "Мы ничего больше не желаем, как чтоб через прилежность, которую мы будем прилагать, науки в лучший цвет привесть, себя яко достойного вашей компании члена показать".
Нет ничего удивительного в том, что, создавая государственный научный центр, Петр избрал форму академии, а не университета. Дело в том, что в Европе того времени университеты были научно-церковными центрами, а Петр не испытывал особых симпатий к ученым клерикалам. Считается, что мысль о создании академии подсказал Петру Готфрид Лейбниц, который обладал даром убеждать власть предержащую в необходимости финансировать науку. Идея создания финансируемого монархом самоуправляемого исследовательского центра — этакой "республики ученых" — выглядела очень привлекательно. Кстати сказать, с подачи Лейбница возникла не только Петербургская, но и Берлинская академия наук.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Пример академии должен служить наукой многим ее землякам: родилась на брегах Невы, блистала возле кремлевских властителей, потеряла жизнеспособность, перестав питаться из госбюджета |
Академии были переданы книги, захваченные при завоевании Остзейского края, а из коллекций, собранных императором на досуге, была составлена Кунсткамера. Недостающее купили за границей, благо финансировали новое учреждение из государственной казны. Поскольку собственной научной школы в России не было, первыми академиками стали европейские ученые, которые с большой охотой перебирались в Россию, так как здесь хорошо платили. На зарплаты академикам выделили 24 012 рублей, сумму весьма приличную. Каждый академик был обязан подготовить учебник по своему предмету и ежедневно в течение часа преподавать. Академик должен был обучить двоих молодых людей (они назывались адъюнктами), которые со временем могли бы занять его место, причем Петр высказал пожелание, "чтобы такие были выбираемы из славянского народа, дабы могли удобнее русских учить".
Клуб придворных звездочетов
Сам Петр I до открытия учрежденной им академии не дожил, первое заседание состоялось уже в царствование Екатерины I. Она, как и ее преемники, интересовалась деятельностью академии, но видела в ней скорее изысканную игрушку, чем учреждение, способное хотя бы в отдаленном будущем приносить пользу. Впрочем, созданный в Петербурге научный центр не мог сразу начать нормальную работу. Требовалось немало времени для того, чтобы решить, чем именно будут заниматься российские академики и, соответственно, каких специалистов следует приглашать.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Великий князь Константин Константинович оказался единственным представителем правящей элиты, лично снизошедшим до управления лучшими умами державы |
Созданная как придворный научный центр, академия не могла существовать вдали от двора. Стоило очередному императору — а в XVIII веке смена власти происходила очень часто — забыть, что он является покровителем наук, как ученые сразу же начинали чувствовать это на себе. Большие неприятности случились, например, при Петре II, который не любил всего, что напоминало о Петре I. В начале 1728 года император и его приближенные, в числе которых был и президент академии Лаврентий Блюментрост, переехали в Москву. Перевозить в Москву академию никто не собирался, поэтому Блюментрост поручил "библиотекарю Шумахеру в отсутствие президента управлять академическими делами и в помощь себе брать в товарищи одного из членов Академии". Поскольку академики вовсе не горели желанием идти в помощники к библиотекарю, Шумахер руководил академией в одиночку. Оторванная от властей академия стразу же ощутила недостаток средств. Ее авторитет падал, а коллективные послания академиков властям никоим образом не влияли на ситуацию. К тому же выяснилось, что при академии существует большое количество убыточных производств. Например, академическая типография, в которой печатались не только научные, но и различные официальные издания, рассылавшиеся бесплатно. Естественно, они не приносили ничего, кроме лишних расходов. Объяснялось это тем, что в России книжный рынок появился только в XIX веке, поэтому типография могла существовать лишь на дотации.
Конечно, было бы несправедливо говорить, что в XVIII веке двор совсем не интересовался деятельностью академиков. Интерес был, но порой очень уж специфический. Так, например, Анну Иоанновну из всех наук больше всего волновала астрология: когда-то ей, еще никому не известной курляндской герцогине, какой-то звездочет предсказал, что она займет российский престол. Стоит ли удивляться, что при ее дворе гороскопы ценились, а составлять их, естественно, приходилось академии. И хотя академик-астроном Жозеф Никола (Осип Николаевич) Делиль считал астрологию лженаукой, ему приходилось безропотно выполнять высочайший заказ.
В поисках сильного протектора
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| При большевистской власти ученые мужи не поспевали за вихрем новых идей и потому поместили коммунизм в Кунсткамеру. Чтобы это не повторялось, в академию был назначен парторг ЦК Кошелев |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Искусством поиска влиятельных покровителей владели не только академические чиновники, но и академики. Не случайно более десяти сочинений Ломоносова посвящены крупным сановникам. Поскольку внимание двора было единственным способом получить финансирование, место, которое занимает покровитель той или иной науки во время дворцового приема, было весьма существенным обстоятельством. Недаром в 1762 году между академией и Медицинской коллегией возник конфликт по поводу того, чей представитель во время дворцовых приемов стоит ближе к царствующей особе. В конце концов был издан специальный указ, предписывавший, чтобы "во всех публичных церемониях не иметь друг пред другом преимущества".
Фавориты, их братья и любовники
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Партия и правительство хотели, чтобы академия служила не только славе науки, но и пользе промышленности. Смычке ученых с пролетариатом должно было способствовать и превращение АН СССР в научный отдел Совнаркома |
Однако заметно улучшить положение академии смог не брат очередного фаворита, а амбициозная Екатерина Дашкова, которая заняла пост директора академии в 1783 году. Государственные ассигнования, полученные академией при Дашковой, позволили увеличить число академиков и адъюнктов. Оживилась и деятельность академической гимназии. Тогда же академия издала новую географическую карту Российской империи, расширила Ботанический сад и т. д. Крупные ассигнования позволили Дашковой построить на берегу Невы новое здание академии. Однако после смерти Екатерины Дашкова впала в немилость, а новый директор не обладал ни нужными связями, ни административным талантом.
Каждая смена царствования так или иначе меняла положение академии. Во время либерального правления Александра I был принят новый регламент, который впервые определил положение Академии наук в системе государственных учреждений России. Отныне она подчинялась Министерству народного просвещения, а назначаемый президент лишался права личного доклада царю и должен был действовать через министерство. Устав определял академию как "первое ученое общество в империи", которое призвано было давать свои отзывы о всех новых изобретениях и открытиях. Академики вводились в систему государственных чинов, а издаваемые академией книги освобождались от общей цензуры.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь.
Почему ж он заседает?
Потому что жопа есть.
Язык науки
Первые сто лет существования академии ее сотрудниками были в основном иностранцы, и на заседаниях русский язык не звучал. Поэтому любой патриот считал своим долгом ругать это учреждение за немецкое засилье и невнимание ко всему национальному. Однако напомним: в момент создания академии в стране не было собственных ученых. Лишь приглашая иностранцев и создавая в столице европейский научный центр, можно было со временем создать собственную школу, что в конце концов и произошло. Как известно, в академической гимназии учился не только Ломоносов, но и Николай Ададуров, ставший впоследствии куратором Московского университета, философ и поэт Григорий Теплов и многие другие. А учиться было у кого. Среди приехавших в Россию заниматься наукой были, например, известные в Европе Якоб Бернулли и Леонард Эйлер. Неудивительно, что благодаря исследованиям в области математики и естественных наук Петербургская академия сделала себе имя и стала хорошо известна в Европе. Мечта Петра I о том, что "академики должны приобрести нам в Европе доверие и честь, доказав на деле, что и у нас работают для науки и что пора перестать считать нас за варваров, пренебрегающих наукою", была реализована довольно быстро.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Среди работ русских ученых иностранцы больше всего ценили те, что проводились в местах, куда не ступали привыкшие к гладким мостовым ступни европейских мудрецов |
В 1802 году Александр I издал указ, предписывавший Академии наук заняться реферативной работой, то есть просматривать иностранные журналы и печатать на русском языке все, что может представлять интерес для российского читателя. В уставе 1803 года говорилось, что на академию "возлагается должность непосредственно обращать труды свои в пользу России, распространяя познание естественных произведений империи, изыскивая средства к умножению таких, кои составляют предмет народной промышленности и торговли, к усовершенствованию фабрик, мануфактур, ремесел и художеств, сих источников богатства и силы государства". Кроме того, академия была обязана сообщать правительству о любом открытии, практическое применение которого могло быть использовано в промышленности или здравоохранении.
Нужно сказать, что языковой барьер не был серьезным препятствием на пути распространения научных знаний. Образованное общество более или менее владело иностранными языками и не имело привычки читать научную литературу по-русски. И лишь в 1841 году, после того как в академии возникло специальное отделение, занимавшееся русским языком и словесностью, академия стала наряду с европейскими языками использовать и русский. При этом академия не собиралась отказываться от публикации результатов своей работы на немецком и французском языке. Даже в 1852 году, приступая к изданию "Ученых записок" на русском языке, академия декларировала, что каждый волен писать на том языке, на котором он считает необходимым. "Со времени своего преобразования в 1803 году,— говорилось в первом номере 'Ученых записок',— императорская Академия наук предоставляет своим... членам... полную свободу избирать тот или другой язык для ученых сочинений... Точно так же и на будущее время она предоставляет известным языкам равные права и, кроме русского, будет допускать в своих изданиях сочинения на латинском, французском, немецком и английском языках. Так поступает она вследствие убеждения, что в области строгой науки главное составляет не внешняя форма... но самое содержание и внутренняя форма его ученого развития. Различие этой внешней формы Академия не может считать препятствием распространению своих ученых трудов, потому что знание помянутых языков... необходимо для всякого, кто хочет стать на высоту современного состояния науки и постоянно следить за успехами специального предмета своих занятий, чтобы потом содействовать своими трудами дальнейшим его успехам".
Не до водочных рецептов
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Любопытно, что к академии относились как к учреждению, где проводятся исключительно фундаментальные исследования. Прикладные темы здесь явно не жаловали, что послужило одной из причин неизбрания в академики Дмитрия Менделеева, успешно решавшего прикладные задачи — от создания Палаты мер и весов до выработки рецептуры водки.
Однако академия по-прежнему не могла существовать вдали от двора. Поэтому одним из лучших президентов стал великий князь Константин Романов, назначенный на эту должность Александром III в 1899 году. Впервые за все годы существования академию возглавил член царской фамилии, что не могло не поднять ее статус. Имя великого князя, с одной стороны, защищало академию от наездов со стороны чиновников, а с другой — облегчало получение финансирования.
По своей идее академия была организацией аполитичной. Однако избежать участия в политических играх все-таки не удавалось. Наиболее показательной была история с выборами в академики по отделению русского языка и словесности Алексея Пешкова (Горького). Он был избран, и сообщение об этом напечатал "Правительственный вестник". Между тем Горький находился под следствием по обвинению в "сочинении, печатании и распространении возмутительных воззваний". После того как министр внутренних дел сообщил об этом Николаю II, тот своей волей отменил выборы, поместив в газетах такое объяснение: "Ввиду обстоятельств, которые не были известны соединенному собранию Отделения русского языка и словесности... выборы в почетные академики Алексея Максимовича Пешкова (псевдоним Максим Горький), привлеченного к дознанию в порядке статьи 1035 Устава уголовного судопроизводства, объявляются недействительными". Это решение, не согласованное с общим собранием академии, вызвало бурю. Протестовали буквально все, а Короленко и Чехов и вовсе объявили о том, что слагают с себя звание почетных академиков.
Такого рода казусы неизбежно ставили вопрос о том, что академия должна стать независимым и самоуправляющимся научным центром. Но решить проблему удалось лишь после Февральской революции, которую большинство академиков приветствовали вполне искренне. 4 марта 1917 года Александр Карпинский, исполнявший обязанности вице-президента, и Сергей Ольденбург от имени академического сообщества заявили новой власти, что "Академия наук единогласно постановила предоставить правительству, пользующемуся доверием народа, те знания и средства, которыми она располагает". Поскольку среди академиков преобладали кадеты, новая партия власти была им близка. Временное правительство разрешило академии самостоятельно избирать президента, чего никогда прежде не было. Однако сохранять независимость удалось очень недолго.
Служащие синдиката
Пришедшие к власти большевики любили говорить о своем научном мировоззрении, но в ученых при этом они видели в первую очередь эксплуататоров трудового народа. Правда, академии крупно повезло — новое правительство уехало в Москву, и оставшаяся в Петрограде академия оказалась вдали как от барского гнева, так и от барской любви. Государство, казалось, забыло об академии — ее не разгоняли, но и практически не финансировали. За первые пять лет советской власти академия получила от государства лишь некоторое количество топлива.
Весной 1918 года, когда шло огосударствление экономики, Ленин на заседании ЦК говорил: "Все граждане становятся служащими и рабочими одного синдиката". А поскольку наука до революции была порабощена капитализмом, то, по мысли Ленина, ее следовало перекупить и "некоммунистическими руками построить коммунизм". Не последнюю роль в признании академии сыграло и то, что еще в 1917 году по инициативе ученых-естественников была создана комиссия по изучению производительных сил России. Этот проект начал осуществляться еще до большевистской революции, однако он идеально соответствовал пониманию новой властью роли науки. Кстати, именно благодаря этому проекту началось изменение структуры академии, в течение десятилетия превратившейся из корпорации академиков в систему научных институтов.
Впрочем, существовал и альтернативный проект развития науки. Дело в том, что академия находилась в Петрограде, а в Москве под боком у правительства была создана Социалистическая академия, которая должна была заменить свою буржуазную предшественницу. Однако занималась эта новая академия в основном марксизмом и экономической теорией (поблизости находился СНК, который охотно подкармливал свое детище). Но заменить старую академию марксистская Комакадемия (так в 1923 году стала называться Социалистическая академия) была не в состоянии, и июле 1925 года ЦИК и СНК выпустили постановление о признании Академии наук высшим всесоюзным научным учреждением.
Сначала в академии ввели планирование — если страна развивается по плану, то и научные открытия надо планировать заранее. А в 1927 году был принят новый устав, изменивший порядок выдвижения кандидатов в академики. Теперь кандидатов должны были выдвигать находившиеся под контролем государства общественные организации. Правда, ввести в состав академии своих людей большевикам удалось далеко не сразу.
В 1929 году правительство резко увеличило количество академических кафедр, на которые были выдвинуты кандидаты-коммунисты, в число которых входили Николай Бухарин, Анатолий Луначарский, Глеб Кржижановский и т. д. Однако во время выборов наиболее одиозные кандидаты были забаллотированы. Властям пришлось объявить результаты голосования недействительными и срочно начать чистку академии, и вскоре она стала вполне послушным и лояльным учреждением. Если в 1930 году в академии было 100 коммунистов, то в 1931-м — уже 200.
Затем встал вопрос об эффективности вложения государственных средств в науку. В начале 30-х годов была проведена целая серия выездных сессий Академии наук, во время которых светил науки знакомили с проблемами производства на местах. Академию в полном составе бросали то на изучение производительных сил различных регионов, то на решение проблем металлургии или геологии. А чтобы академики почувствовали всю меру ответственности, академию в декабре 1933 года подчинили напрямую Совнаркому.
Прирученную академию теперь можно было приблизить ко двору, и в 1934 году Политбюро решило "в целях дальнейшего приближения всей работы Академии наук к научному обслуживанию социалистического строительства" перевести ее из Ленинграда в Москву.
В советское время Академия наук хорошо финансировалась и сделала очень много, однако особого почтения к прирученным академикам власти не испытывали. Когда в 1939 году Молотова избрали почетным академиком, "Правда" напечатала его благодарственную телеграмму. Эта телеграмма вызвала резкую отповедь Сталина, которого возмутил сам факт того, что член Политбюро благодарит каких-то там академиков. "Я был поражен,— писал И. В. Сталин,— твоей телеграммой в адрес Вавилова и Бруевича по поводу твоего избрания почетным членом Академии наук. Неужели ты в самом деле переживаешь восторг в связи с избранием в почетные члены?.. Я не думал, что ты можешь так расчувствоваться в связи с таким второстепенным делом, как избрание в почетные члены. Мне кажется, что тебе, как государственному деятелю высшего типа, следовало бы иметь больше заботы о своем достоинстве".
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
|