Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает, какие необычные дни празднуют в конце декабря и о значимых событиях в России.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Сколько же различных «дней» в мире отмечается, оказывается. Ощущение, что праздник буквально каждый день, особенно в США. Вот и эту «Историю недели» начну с перечисления нескольких самых что ни на есть предновогодних.
27 декабря День вырезания снежинки из бумаги, 28 декабря — День розыска забытых благодарностей и День «встань на весы», 30 декабря — День заворачивания подарков, 31 декабря — День троп, усыпанных конфетти и блестками, День шампанского, а вот в Японии есть обряд прощального кипячения чайника в году, называемый «дзеуягама».
Что же у нас? Все чуть более пафосно. 31 декабря 1970 года в СССР впервые прозвучало новогоднее телеобращение главы государства. Это был Леонид Брежнев. Впрочем, продолжателей традиции было не так уж и много, если учесть, что ни Андропов, ни Черненко по телевизору в Новый год не выступали. Не «шмогли».
65 лет назад, в 1956 году, состоялась премьера художественного фильма режиссера-дебютанта Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Впоследствии он шутил: «Если вы стесняетесь спросить, сколько лет вашей избраннице, тогда спросите ее, сколько раз она смотрела "Карнавальную ночь"». А самая знаменитая новогодняя картина Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» вышла на экраны 20 годами позднее, 31 декабря 1976 года.
И еще. В самом конце декабря 1890 года состоялся дебют на оперной сцене 17-летнего Федора Шаляпина. Ему поручили почетную бессловесную роль кардинала, который должен был торжественно проследовать через всю сцену в сопровождении свиты. Как вспоминает великий певец в произведении «Страницы из моей жизни», он безумно волновался, и вот сделал первый шаг. Наступил на край своей длинной красной мантии и рухнул прямо на пол. Сопровождавшая кардинала свита решила, что так и надо, и тоже упала. Шаляпин героически пытался встать на ноги, выпутаться из широкой мантии — бесполезно. Барахтаясь в кардинальском облачении, он так и прополз на четвереньках через всю сцену. А за ним, также конвульсивно подрагивая, ползла свита. Публика хохотала! Едва Федор Иванович оказался за кулисами, его схватил взбешенный режиссер и спустил с лестницы, дав будущему украшению русской сцены мощного пинка.