— Представлявшему вас Соломону Апту даже было трудно перечислить все ваши работы, а каких авторов вы сами выделяете?
— Очень трудно сказать, кто главный, кто — нет. Переводишь того, кто нравится. Назову Кристу Вольф, Адальберта Штифтера, Кристофа Рансмайра. С удовольствием переводила Гофмана, письма Кафки.— Как сочетаете переводы классиков с переводами таких популярных писателей, как Кристоф Рансмайр?
— Иногда в бестселлеры попадает и хорошая литература. Я перевела все три его романа, начала с "Последнего мира". Надеюсь, допишет и четвертый — тогда переведем.
— А над чем сейчас работаете?
— А вот сейчас перевожу скандинавов.
— Сколько же всего языков, с которых вы переводите?
— Кроме немецкого — скандинавские, голландский, английский, польский.
— А насколько, по-вашему, представлена сейчас немецкая литература в России?
— По-моему, достаточно хорошо. Да и при Советском Союзе мы старались достаточно полно ее представить — протаскивали то, что и представить было невозможно.
— А что вы скажете о нынешней нобелевской лауреатке австрийской писательнице Эльфриде Елинек?
— Не берусь о ней судить, это не мой автор.
Елизавета Соколова: общее только ощущение безнадежности
— Среди ваших работ — перевод неизвестной новеллы Томаса Манна, почему это произведение было закрыто даже для немецкой публики?— Действительно, "Кровь Вельзунгов" не была опубликована при жизни писателя, поскольку ее фабула имеет некоторое отношение к его семейной жизни.
— А какова ваша специализация?
— Немецкая поэзия и современная немецкая проза. Например, в рамках проекта "Шаги" я переводила Юдит Герман. Вообще, благодаря этому проекту стали известны многие интересные современные авторы.
— Каково ощущение от современной немецкой прозы, чувствуется ли в ней американское влияние?
— Американского влияния почти нет, разве что в молодежном сленге и в описаниях современных реалий. Общее только ощущение безнадежности, хотя во многих романах это скорее поза. Мне, например, нравится швейцарец Кристиан Крахт: в его романах за этой позой есть что-то большее.
— Каких современных немецких поэтов вы бы выделили?
— Дурс Грюнбайн, автор сборников "Серая зона утром" и "Лекции об основании черепа", когда-то он испытал влияние поэзии Готфрида Бенна, а теперь сам стал законодателем мод, многие авторы находятся под его влиянием. Сейчас он перешел к традиционной форме, к рифме, что необычно для современной поэзии. Считается, что в немецком меньше возможностей для рифмы, поэтому при русском переводе рифма должна быть точнее.
— А как вы оцениваете нынешнее решение нобелевского жюри?
— Эльфрида Елинек, безусловно, интересный автор, но во многом эпатажный, мне показалось странным, что ей присудили Нобелевскую премию. Она действительно показывает женский взгляд на общество. Но при этом в ее текстах слишком много откровенных сцен — нам это может показаться извращением. Это можно понять, ведь для западного общества психоанализ уже давно стал частью культуры. Поэтому они и воспринимают ее романы по-другому. А мы еще пока так не умеем. Но в любом случае надо будет прочесть ее последний роман, о котором говорят, что он совсем не похож на "Пианистку".