Среди продюсеров фильма Филиппа Ареля "Тристан" (Tristan, 2003, ***) значится Люк Бессон, что для современного французского кинопродукта — худшая рекомендация. Даже талантливые "старики", попадая в руки этого магната, одержимого идеей Голливуда-на-Сене, адепта оголтелого "молодежного" юмора, опускаются до уровня "Такси" и прочих "Васаби". Что уж говорить об Ареле, режиссере негромком, без ярко выраженного темперамента, застенчивого. На удивление, именно этот тихоня французского кино создал под патронажем Бессона вполне авторский, очень странный и не заигрывающий со зрителями триллер. Арель вообще странный режиссер. То снимет субъективной камерой "Запрещенную женщину" (La Femme defendue, 1997), историю краха обычного парижского донжуана, и тем самым реабилитирует, казалось бы, вымученный и запрещенный прием. То преисполнится гражданским пафосом и сделает документальный памфлет "Интимный дневник текущих дел" (Journal intime des affaires en cours, 1998), обличающий коррупцию в единой Европе. Теперь вот снял "Тристана", фильм об охоте на серийного убийцу, который начинается с долгого статичного плана некрасивых, затертых жизнью мужчины и женщины, уже не в первый раз выясняющих отношения в автомобиле. Едва ли не первая реплика, которую произносит женщина-комиссар: "Проваливай, козел, чтоб я тебя больше не видела!" В участке она будет тоже не в первый раз убеждать избитую проститутку сдать своих сутенеров. В морге, выслушав, что очередная девушка умерла от передозировки снотворного после скрытой от глаз окружающих любовной истории с неким "ангелом смерти", дарящим своим жертвам раритетные издания "Тристана и Изольды", задумчиво заметит: "А мне вот снотворное уже не помогает". А на уик-энде у родителей будет, как неделю, месяц и десять лет назад, отказываться от заботливо завернутой мамой бараньей ноги. Но это не "утепление" героини, не "чернуха" и не шутки юмора в духе "Ментов", а элементы гораздо более тонкой авторской конструкции. Современный мир состоит, по Арелю, из суммы бесконечного количества одиночеств. Одинок и коллега-комиссар, в свободное от работы время выпиливающий лобзиком. И женщина-психолог, развивающая с лихорадочным блеском в глазах, непрерывно прихлебывая пиво, теории по поводу "Тристана". И сама героиня Эмманюэль, упорно не отвечающая на телефонные звонки любовника. И "Тристан", романтик с готическим лицом, оказывающийся на поверку банальным ловеласом. И его нелепые жертвы. Фильм завершается неожиданной и для жанра триллера губительной моралью: загадок в мире нет, поскольку мир бесконечно однообразен, все ходы прописаны во веки веков, ни ангела, ни демона в земной жизни встретить никому не удастся. "Тайное окно" (Secret Window, 2004, ***), экранизация Дэвидом Коппом новеллы Стивена Кинга, напротив, странность мира нагнетает. Фильм интересен прежде всего тем, что жуткая, самая что ни есть голливудистая история изложена на полуевропейском киножаргоне. Коппу недостаточно оглоушить зрителя неожиданным кровавым взбрыком, он постоянно напоминает о своей интеллигентности: вот, например, этот кадр — прямая цитата из живописи Рене Магритта, а вот еще одна, какой я умница, не правда ли? Да и центральный актерский дуэт подобран изысканный. Всклокоченный, парализованный страхом перед домработницей Джонни Депп в засаленном халате играет писателя Морта, пораженного творческим кризисом. На листе бумаги в его пишущей машинке — написанная много месяцев назад фраза: явная параллель с "Сиянием" (Shining, 1980) Стэнли Кубрика. Сначала его леность и пугливость вызывают жалостливое сочувствие, потом начинают бесить. Джон Туртурро сыграл незваного гостя в писательском доме, похожего на гробовщика маньяка, обвиняющего Морта в давешнем плагиате. Дело выеденного яйца не стоит, Морту непросто доказать свою невиновность, поскольку он расстался с женой и архивы его недоступны, но, в принципе, вопрос решаем, только вот никак не решается. Потерявший терпение маньяк начинает сеять вокруг себя смерть и разрушение. Беда в том, что режиссер перестарался, пережал. И Депп, и Туртурро сами по себе настолько странные актеры, способные придать фантастический отблеск любой, даже бытовой истории, что превращать их в столь театрально-инфернальную парочку — это уже перебор. Интереснее было бы, напротив, пригласить на эти роли сугубо актеров бытового плана, но это уже беспочвенные мечтания. Огорчает и финал, хоть и вопиющий о своей исключительности, но предсказуемый и банальный после успеха "Шестого чувства" и прочих "Других". Благодаря Голливуду зрители уже давно уяснили, что людей на свете ровно то ли в два раза меньше, то ли в два раза больше, чем утверждают переписи. В зависимости от того, кто ты — считающий себя живым мертвец или половинка расколовшегося "я".
