В Париже идет неделя pret-a-porter
показы модаПарижская неделя pret-a-porter начинается обычно с дизайнеров, что называется, второго эшелона, что не означает второго сорта. Начинающие бельгийцы, японцы, голландцы часто выступают как бы на разогреве у крупных марок. Но от того, по мнению ОЛЬГИ Ъ-МИХАЙЛОВСКОЙ, смотреть их коллекции не менее интересно.
Многие из них вполне довольны отведенной им небольшой, но уютной нишей. Они не намерены становиться мегабрэндами, строить империи с парфюмерными и косметическими линиями. Они делают одежду для небольшой, но преданной группы покупателей. Такие как, например, бельгийский дуэт AF Vandervorst и бельгийский же дизайнер Бруно Петерс, и если Вандерворсты показали коллекцию, в которой намешали спортивные 80-е, готику и романтизм, то Бруно Петерс сделал коллекцию, своей чистой элегантностью и откровенным любованием 50-ми годами достойную любого старого французского дома. Как ни странно, чем моложе дизайнер, тем более откровенно он любуется классическими образцами — такова тенденция.
Впрочем, классикой любуются не только молодые и начинающие. Так, Йоджи Ямамото показал изумительной красоты вечерние платья, задрапированные и заплиссированные наподобие древнегреческих одежд. Если хоть одна голливудская дива появится на "Оскаре" в таком наряде, этой блестящей церемонии сильно прибавилось бы породы. Ямамото был и остается кумиром интеллектуалов от моды всего мира. И то, что вся коллекция, за исключением этих самых платьев, выглядела давно и хорошо знакомой, их, скорее всего, не смутит.
Другая не менее известная фигура, Реи Кавакубо, под "Лебединое озеро" и "Болеро" Равеля показала коллекцию чуть более концептуальную и глубокомысленную, чем одежда, которую все надеются увидеть в магазинах: балетные пачки и жесткие, как панцирь, кожаные куртки, больше похожие на рыцарские латы. Противопоставление брутальной силы и романтической женственности — прием, который в моде срабатывает почти всегда без осечек. Почти всегда.
Зато Наоки Такидзава, автор коллекции Issey Miyake, показал себя со всех лучших сторон: во-первых, прагматиком, потому что одежда оказалась абсолютно носимой и великолепно скроенной; во-вторых, романтиком, потому что цветы-броши и цветы-ожерелья были щедро разбросаны по всей коллекции; и наконец, дизайнером вполне концептуальным. Любитель трансформеров, Такидзава и на сей раз без них не обошелся. Модели выходили на дорожку в простых мешковатых одеждах на шелковых лентах, затем развязывали ленты и оставались в платьях из тонкой соломки, чьи силуэты и шнурованные корсеты больше всего напоминали S-образные наряды модерна. Модерн, как и 50-е годы,— самая цитируемая эпоха последних сезонов.
Еще одна любимая забава этого сезона — африканские мотивы — отчетливо прозвучали в коллекции Costume National. Дизайнер Эннио Капаза, который славится сложным кроем и замысловатыми деталями, в этот раз словно умышленно упростил одежду. Вместе со сложностью она потеряла и большую часть своего обаяния. А шоу — привычную энергию. И даже африканские украшения не спасли положение. Впрочем, один из самых коммерчески успешных и стабильных дизайнеров может иногда и снизить пафос своих коллекций — это вовсе не обязательно отрицательно скажется на продажах.
А вот Andrew GN (произносится как Джен) — дизайнер очень ровный. Его все время прочили на свободные вакансии в разные французские дома: что бы он ни делал, это всегда вариации на тему классического французского шика. На сей раз он показал маленькие твидовые пальто и костюмы, отделанные жемчугом,— кивок в сторону Шанель; африканское платье из длинной бахромы с плетеным лифом — поклон Иву Сен-Лорану; карманы-обманки в форме ракушек — это великий сюрреалист французской моды Эльза Скьяпарелли. Хотя он никогда никого не цитирует впрямую, всегда понятно, что имелось в виду. Но главная заслуга Эндрю Джена в том, что при всем изобилии золота и серебра, бахромы, жемчуга, камней и парчи его одежда никогда не выглядит вульгарной — скорее игрушечной. И женщины в этой одежде тоже совсем как куколки. А те, что посерьезнее, появятся чуть позже в коллекции Ungaro.