выставка архитектура
В Китае проходит первая Пекинская архитектурная биеннале. Она преднамеренно проводится в то же самое время, что и аналогичное мероприятие в Венеции — Пекин хочет заявить о себе как о мировом центре архитектуры. Из Пекина специально для Ъ — ЛЕОНИД БЕЛАГА.
Накладок при открытии в Пекине происходило столько, что даже у стрессоустойчивой российской делегации в прямом смысле слова опускались руки. Павильоны, где проходила выставка, не успели достроить. Территория биеннале осталась строительной площадкой, островок в центре которой замостили и обсадили растениями за час до открытия (назавтра они завяли). Компьютерные инсталляции не работали — дисководы забились строительной пылью. Экспоненты биеннале, звезды со всего мира, бились в истерике у недостроенных павильонов, китайцы улыбались и кланялись, но помочь — не помогали. Однако в итоге все открылось и звезды успокоились. Китайцы же и сначала не волновались.
Специфику китайского восприятия современной западной архитектуры понять довольно трудно. Они как-то по-своему на все это глядят. Наиболее влиятельный китайский архитектурный критик Гао Мин Лу выстраивает следующую идеологическую конструкцию биеннале. До последнего времени на китайскую архитектуру наибольшее влияние оказывала идея войны. Архитектура была подчинена исключительно ее потребностям и задачам. Сегодня партия и правительство выдвинули новую задачу: построение общества по принципу "одна семья — один ребенок". Один ребенок — значит ребенок любимый, ему необходимо непрерывно повышать уровень жизни. Лучший способ это делать — давать западное образование и приобщать к архитектуре, основанной на виртуальности, хотя нужно помнить, что слишком сильное насаждение хай-тека не всегда плодотворно.
Нельзя сказать, что эта логика вполне понятна, однако результат оказывается тем же, что и в Европе: утверждение архитектуры, основанной на законах виртуального пространства. Возможно, это действительно связано с концепцией "одна семья — один ребенок". Поэтому в Пекине работает та же самая международная архитектурная группа звезд, что и по всему миру. Стивен Холл, Фрэнк Гэрри, Рем Колхас, Заха Хадид — экспозиция биеннале состоит из тех же имен, которые можно увидеть повсюду в Европе. Пол Эндрю, построивший аэропорт Шарль де Голль в Париже, свой офис в Пекине открыл еще в 2003-м. Сейчас в самом центре китайской столицы практически достроена гигантская "капля" Национальной оперы по его проекту. Кроме того, Пол Эндрю работает над Восточным центром искусств в Шанхае. Бюро "Энгель и Циммерманн" осуществляет масштабный проект перестройки здания Национальной библиотеки прямо на площади Тяньаньмэнь. Рем Колхас также принимает участие в перестройке Национальной библиотеки, но главный китайский проект Колхаса — огромное здание пекинского телецентра, обещающее к открытию пекинской Олимпиады в 2008 году превратиться в символ нового Китая. Проект национального стадиона для пекинской Олимпиады делают Херцог и де Мерон. Другой их проект, представленный на Пекинской биеннале,— напоминающий поликристаллическую структуру бизнес-центр ТРТ на пекинском третьем кольце (всего в столице Китая пять кольцевых автодорог).
Понятно, что экспозиция китайской биеннале в этой ситуации оказывается очень похожа на Венецианскую. Здесь даже есть свои "национальные павильоны". Куратор биеннале Нил Лич, британский профессор, преподающий в Пекине, отобрал для показа десять "горячих" городов мира. Таковым вместе с Любляной, Мехико, Токио, Нью-Йорком, Лос-Анджелесом, Лондоном и Барселоной была признана и Москва.
Куратором московской экспозиции по приглашению китайских организаторов стала Елена Гонсалес. Она выстроила выставку по принципу демонстрации московского "горячего", что довольно сложно, имея в виду общую нерасположенность московской архитектуры к острым решениям. Посему в экспозиции соединились проекты достаточно разноплановые — от арт-экспериментов до гардостроительных проектов. Зато русская экспозиция одновременно несла в себе черты и интернациональности, и дружбы народов.
Особенный интерес у посетителей московской экспозиции, чудом открывшейся в дикой неразберихе, вызвали два проекта. За интернациональность отвечал все тот же Рем Колхас. Его проект реконструкции 75-го квартала Хорошево--Мневников по заказу концерна "Крост" придал Москве респектабельность одного из десяти лидеров мирового архитектурного развития. Для Пекина таковой статус обеспечивается только наличием западных мастеров: город "горячий", если в нем строят звезды. Так что это удача, что "Крост" заказал "Велтон-парк" Колхасу — без него мы бы оказались в Пекине в роли самых "холодных" в десятке. Кроме того, сам проект был признан перспективным. Колхас предложил свой вариант реконструкции застроенной "хрущобами" Москвы, а этот тип зданий мы в свое время активно экспортировали в Китай, и украшенные иероглифами пятиэтажки занимают целые районы Пекина и Шанхая. Предложенная Колхасом концепция города-сада с небоскребами была принята не как локальный проект, но как общечеловеческая инициатива по выходу из пятиэтажности. Китайцы, правда, пока выходить оттуда не собирались, но теперь, возможно, соберутся. По словам Нила Лича, они очень быстро учатся.
Что же касается дружбы народов, то ее представлял Александр Бродский. На биеннале был показан его домик для проведения водочной церемонии. В Китае соединение поэтики чайной церемонии с водкопитием вызвало бешеный восторг и было воспринято как открытие новых горизонтов традиционной культуры, чем в общем-то и является не только с китайской точки зрения.
Оценка китайской биеннале в целом оказывается делом трудным. Ее, естественно, сравнивают с Венецианской — и сравнивают по-разному. С одной стороны, многие находят аналогии с китайским ширпотребом: взяли то же самое — сделали хуже. С другой стороны, Китай — гигантский строительный рынок, и это заставляет закрывать глаза на организационный бардак. Сегодня обсуждается вопрос о возможности организации архитектурной биеннале в Москве, и китайский опыт в этом отношении обнадеживает. Нас тоже рассматривают как перспективный строительный рынок, а любые организационные накладки, как выясняется, в этом случае прощаются.