демарш
Вчера The Financial Times опубликовала интервью советника российского президента Андрея Илларионова, сразу ставшее сенсацией: он подверг резкой критике проводимую в России политику усиления государственного вмешательства в экономику. Эта политика "имеет страшные последствия для властей, для страны в целом", заявил Андрей Илларионов.
Поначалу Андрей Илларионов делился соображениями известными, не сенсационными. Он привел собственные расчеты, по которым в настоящее время одни растущие цены на нефть обеспечили бы России экономический рост в 9,2%. Даже если ВВП растет рекордным темпом в 7,3%, то, по Андрею Илларионову, получается, что проводимая экономическая политика только замедляет рост. Он подчеркнул: "Если бы нефтяные цены не росли, в России, вероятно, был бы спад". Сенсации нет потому, что те же претензии правительству советник президента уже предъявлял. Новость в том, что последний раз они выдвигались в адрес правительства Михаила Касьянова. Публичная, хотя и неоригинальная критика кабинета Михаила Фрадкова со стороны советника президента прозвучала, пожалуй, впервые.
Но настоящая сенсация была впереди — когда советник президента подошел к делу ЮКОСа. Его интересовала, конечно, не его криминально-фискальная сторона, а макроэкономические последствия. Дело ЮКОСа Андрей Илларионов охарактеризовал весьма образно: "Это ящик Пандоры, и было серьезной ошибкой его открывать". И рассказал, что за чудища выползают из этого ящика на свет.
Во-первых, в России изменились представления о правах собственности. Андрей Илларионов говорит об этом так: "В 1990-е годы все верили, что полезные ископаемые могут находиться в частной собственности, поэтому частные компании накапливали их запасы. Но в последние годы появилось новое убеждение: природные богатства должны принадлежать государству. Не частным лицам или частным компаниям, а государству. Сейчас все ясно это понимают, поэтому любое решение иностранных инвесторов о покупке месторождений полезных ископаемых подлежит обсуждению с государством". Между тем "отдача для правительственного бюрократа от перераспределения рент несравненно выше, чем при попытках проводить ответственную экономическую политику и либеральные реформы".
Во-вторых, это победа "антилибералов". Андрей Илларионов, конечно, имен не называет, но понятно, что он говорит о своих соседях по Кремлю, то есть о силовиках из окружения президента. Их влияние на экономполитику страны он оценил так: "Сейчас трудно представить себе, что какая-то сила в мире может остановить начавшийся процесс".
В-третьих, в России распространяется атмосфера страха. "Страх,— считает Андрей Илларионов,— один из важных элементов игры. С тех пор как 25 октября прошлого года был арестован Михаил Ходорковский, разговоры о страхе стали постоянными. Страх широко распространился среди бизнесменов".
Из всего этого делается неутешительный прогноз. Политика отказа от либерализма и усиления роли государства в экономике — это "эскалация ошибок", которые будут иметь "страшные последствия" не только для ЮКОСа, но и "для промышленности, для властей, для страны в целом".
Надо отдать Андрею Илларионову должное: никто из госчиновников до сих пор так остро происходящий поворот в российской экономике и политике еще не критиковал. Однако факт его обращения в СМИ свидетельствует о том, что к советам своего советника Владимир Путин больше не прислушивается, а значит, отставка господина Илларионова не за горами.
Возникает, правда, вопрос, почему Андрей Илларионов заявил о своей оппозиции проводимому политическому курсу только сейчас? Ведь поворот, по его собственному признанию, произошел еще год назад, когда был арестован Михаил Ходорковский. Получить ответ от самого господина Илларионова, которого ждали, но так и не дождались на встрече Американо-российского делового совета (см. стр. 10), не удалось. Можно предположить, что он принял окончательное решение по сумме происходящих в России перемен. В этой связи напомним, что кремлевским диссидентством Андрей Илларионов занялся еще 27 сентября, когда внезапно публично выступил против фактической замены выборов губернаторов их назначением: "Конкуренция всегда лучше монополии". Это прозвучало неожиданно не только потому, что до этого по вопросам чистой политики, тем более критически, советник президента по экономическим вопросам не высказывался.
Дело в том, что Андрей Илларионов всегда ставил в пример России Китай. И китайский экономический рост перевешивал для него факт отсутствия там демократической конкуренции при занятии руководящих постов. Так что либерализм советника президента никогда не выходил за пределы экономики.
Есть и другая версия. Возможно, Андрей Илларионов все для себя решил после того, как Владимир Путин принял политическое решение о присоединении России к Киотскому протоколу, против чего отчаянно боролся его советник. Похоже, это было поражение господина Илларионова не столько как политика, сколько как лоббиста. И лоббиста интернационального. Если согласиться с возобладавшим в Кремле, вопреки позиции господина Илларионова, мнением, что присоединение к протоколу, обязывающему Россию в 2008-2012 годах не превышать уровень выбросов парниковых газов 1990 года (в настоящее время еще не достигнутый), ничем не грозит экономическому развитию страны, тогда получается, что Андрей Илларионов фактически боролся с вступлением Киотского протокола в силу в международном масштабе. Дело в том, что по условиям протокола именно присоединение к нему России означает, что он начнет действовать. А у ограничений на выбросы в атмосферу парниковых газов есть влиятельные противники — крупнейшие мировые производители сероводородного сырья, спрос на которое в связи с вступлением Киотского протокола в силу должен упасть.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ