Россия объявила о выдвижении своего кандидата на "Оскар" — фильма Тимура Бекмамбетова "Ночной дозор". Это очевидное дело принципа, потому что реальных шансов у него нет.
Основными контркандидатами были "Свои" Дмитрия Месхиева и "Водитель для Веры" Павла Чухрая. Еще несколько лет назад наверняка поднялась бы буря негодования, если бы арт-продукту, который традиционно приносил западную славу русскому кино (предположим, авторскому фильму Александра Сокурова), предпочли откровенный образчик коммерции (условно говоря, мелодраму Дмитрия Астрахана). В первые годы после перестройки господствовала концепция: пускай мы ничего не получим, зато сохраним свои принципы и не опустимся до презренных оскаровских критериев. Именно так и говорили: участвовать будем, а уважать их награды — нет.
С тех пор утекло много воды, и концепция перевернулась на 180 градусов. Я вполне лояльно отношусь к "Ночному дозору", но предположить, что он имеет хоть какой-то оскаровский шанс, можно только в кошмарном сне (хотя иногда сны сбываются). Даже из американских фильмов за всю историю "Оскара" лишь в редчайших случаях побеждали сделанные в жанре фэнтези ("Властелин колец") или хоррор ("Молчание ягнят"), но то были действительно особые случаи. Однако коммерческий успех "Дозора" настолько же загипнотизировал сознание нашего киноистеблишмента, насколько раньше он был в плену мифа об абсолютном художественном качестве.
Теперь уже нет идеалистов, и хорошо известно, что абсолютной бывает только водка Absolute. Даже архивные ценности меняют с годами свой рейтинг: классики, загодя помещенные в пантеон великих, покрываются травой забвения, зато реанимируются напрочь выпавшие из обихода, числившиеся второстепенными имена и фильмы. Тем более хромает идея абсолюта, если не пролегла временная дистанция. В этом году в Канне был увенчан высшей наградой фильм Майкла Мура "Фаренгейт 9/11". Сохранит ли он актуальность, когда не будет президента Буша? Тот же Канн отверг для своего конкурса социальную ретродраму Майка Ли "Вера Дрейк" — зато она побила всех конкурентов в Венеции. В свою очередь, Венеция отказалась взять в конкурс фильм иранского курда Бахмана Жобади "Черепахи умеют летать" — через две недели он выиграл фестиваль в Сан-Себастьяне. А последний в прошлом году не проявил интереса к "Возвращению", не зная, что вот-вот дебютант Андрей Звягинцев станет венецианским триумфатором. К слову сказать, неуспех "Возвращения" на "Оскаре" стал одним из психологических аргументов в пользу выдвижения "Ночного дозора": ведь мы любим бросаться из одной крайности в другую. Однако и коммерческого "абсолюта", гарантирующего правильность выбора цифрами сборов, тоже не существует.
Рецептов, как оседлать норовистого "Оскара", практически нет. По крайней мере когда речь идет о категории "фильмов на иностранном языке". Англоязычные и, в частности, американские картины закладывают оскаровскую стратегию в свой рекламный и промоутерский бюджет. Совершенно не всегда и не обязательно при этом побеждают коммерческие хиты. Гораздо чаще успех на "Оскаре" имели за последние полтора десятка лет среднебюджетные ленты компании Miramax, выполненные в межеумочном крое "арт-мейнстрима" и поднимающие так называемые серьезные темы. Это импонировало наиболее влиятельным категориям зрителей и в конце концов западало в души оскаровских академиков.
Что касается русских, шведских и даже французских фильмов, голливудскому сознанию вообще представляется крайне экзотичной идея снимать "фильмы на иностранном языке". И награждают их именно за экзотику — этнографическую ("Дерсу Узала"), сексуальную ("Все о моей матери") или социальную ("Москва слезам не верит"). Только в редких случаях — когда это Бергман, Феллини или теперь вот Альмодовар — может цениться имя режиссера: в конце концов, приходится мириться с тем, что некоторые гениальные чудаки не говорят по-английски и не работают в Голливуде. Котируется на оскаровском аукционе и политический фактор. В этом смысле "Оскар" имеет много общего с Московским фестивалем советских времен, хотя и выбирает другие приоритеты. На ММКФ, например, фильмы еврейской тематики обычно запрещались, а на "Оскаре" — всячески поощрялись.
Опять же политика влияет на решения Американской киноакадемии не напрямую. Выдвинутый от России два года назад "Дом дураков" Андрея Кончаловского не смог попасть в оскаровскую струю — в отличие от посвященного той же чеченской теме "Кавказского пленника" Сергея Бодрова. В этом году сильным конкурентом "Ночного дозора" обещает стать немецкий фильм-реконструкция "Падение" режиссера Оливера Хиршбигеля о последних днях Гитлера, в котором историческая точность и политкорректность сочетаются с необходимой дозой провокации. Победившее в прошлом году канадское "Нашествие варваров" умело сочетало комедийную развлекательность с критикой американской цивилизации (острота которой притуплялась тем, что действие происходит в Канаде). Но бывало множество случаев в истории "иностранного 'Оскара'", когда проигрывали картины, казалось бы, обреченные на победу (например, покорившая мир французская "Амели" Жан-Пьера Жене), а побеждали ну ничем не примечательные ленты, оставившие равнодушными даже зрителей своих стран.
Раз все так трудно предсказуемо, может быть, и "Ночной дозор" выдвигать небезнадежно? Но если даже в глубине души мы и рассчитываем на авось, то продолжаем усиленно делать вид, что не поступаемся принципами.