Институт PRO ARTE в четвертый раз открыл свой популярный фестиваль "Современное искусство в традиционном музее". В восьми музеях города спрятаны объекты и инсталляции современных художников, отличить которые от постоянных музейных экспозиций попыталась АННА ТОЛСТОВА.
Все фестивальные проекты — победители грантового конкурса, в котором художники участвуют вместе с музеями, где собираются выставляться. Нужно придумать работу, которая по теме рифмовалась бы с выбранной для "вживания" экспозицией, а по форме — с представлениями жюри Института PRO ARTE о том, что такое contemporary art. Идея фестиваля беспроигрышная: даже если само произведение окажется не особенно интересным, внимание зрителей обязательно переключится на место его инсталлирования. Ведь когда еще занесет вас нелегкая в Музей истории революционно-демократического движения 1880-1890-х годов или Метрологический музей Госстандарта России.
На этот раз фестиваль не может похвастаться ни мировыми знаменитостями вроде Барбары Блюм, приезжавшей в 2002 году, ни звездным российским десантом, как в 2001-м. Зато сейчас практически всем участникам удалось достичь полного симбиоза с "традиционными музеями". Собственно, адекватность выставочному пространству — штука взаимовыгодная для обеих сторон. Например, петербургский график Петр Швецов идеально вписал свой эстетский "Колумбарий" — бетонный мемориал с ячейками, в которых тушью нарисованы исчезнувшие виды животных, — в экспозицию Геологоразведочного музея им. Ф.Н. Чернышева с его редкостной коллекцией ископаемой фауны. Музейщики помогли художнику в поиске "натуры", а проект, в свою очередь, может привлечь внимание к проблемам этого крупнейшего в мире собрания, многие годы безуспешно борющегося за надлежащий юридический статус и должное финансирование. Как пошутил директор музея Алексей Соколов, одна из пустых ячеек швецовского "Колумбария" явно предназначена для его всеми забытого учреждения.
Самые "высокотехнологичные" из конкурсантов — москвичи Владислав Ефимов и Аристарх Чернышев — выбрали самую "навороченную" площадку: недавно с иголочки отремонтированный, напичканный моднейшим оборудованием Музей связи им. А.С. Попова. Их инсталляция "Эхо эфира", как обычно, представляет собой интерактивную игрушку. Зритель стоит в центре круга из тумб с телевизорами и динамиками — у пульта с рычагом. Телевизоры вещают в обычном режиме, но если повернуть рычаг, в изображения на экранах начинают вторгаться помехи: то появится на трибуне Хрущев, а вместо логотипа канала вылезет издевательский ботинок, то покажут выступления бодибилдеров — с логотипом в виде плейбойского зайчика. Эти запрограммированные художниками помехи и есть эхо эфира — отголоски большого информационного взрыва.
Артиллерийский музей оккупировали студенты программы "Мета-медийное искусство" Института PRO ARTE. В каком русле идет проартевское обучение, видно по их "дипломным работам", грамотно ориентированным на все модное в актуальном искусстве. Виктория Илюшкина одушевила один из выставленных во дворе музея танков: из него доносились песни военных лет, что не могло не напомнить "Туалет в углу" Ильи Кабакова, этим летом показанный в Эрмитаже. Казалось даже, что в танк по мазохистской любви к замкнутым пространствам забрался сам Илья Иосифович и тихо напевает там внутри что-то ностальгическое. Кирилл Шаманов и Михаил Штаркер внесли свою лепту в гонку вооружений, предложив с помощью генной инженерии модернизировать само пушечное мясо. Их стильные компьютерные принты с солдатами будущего (шестируким — для рукопашного боя, кентавром — для футуристической кавалерии, человекодельфином — для подрывных работ на воде) говорят об освоении опыта старших товарищей, "генетических гимнастов" Ефимова и Чернышева.
Самый оригинальный проект этого фестиваля тоже сделан выпускницей PRO ARTE Татьяной Головизниной, которая запомнилась квазипередвижническим социальным видео "Дом ночного пребывания", удостоенным премии General Satellite на "Арт Москве 2003". Закончившая Академию художеств, она вернулась в альма-матер — академический музей слепков — с тотальной инсталляцией "Образ жизни". Проходя по залам с гипсами, посетитель замечает, что на постаментах куросов и дискоболов густым травянистым слоем расстелена проращенная пшеница, а из спрятанных по всему музею усилителей несется звук дыхания — вдох-выдох. Прорастают травой Пергамский алтарь и купель Сиенского собора, прорастает и гипсовый автопортрет художницы — этакая Нефертити с копной зеленых волос. В конце маршрута — видеоэкран: под белой простыней корчится, как ожившая гипсовая статуя, человеческая фигура, очертания которой то выявляются, то теряются в складках. Все вместе располагает к возвышенным размышлениям о том, "как форма обретает дух, а дух наделяется формой".
Вот уже почти два столетия принято считать, что предназначенный для копирования антиков музей слепков — это место, где умирает все живое в искусстве. Татьяна Головизнина утверждает обратное: "Я здесь выросла. Для меня это — как детская спальня". Современная художница с классическим образованием воспринимает традиционный музей как "место, где зритель может отдышаться", а свою тонкую "незрелищную" работу предлагает считать не хлебом, а "зерном, которое должно прорасти в зрителе". И лучше всех неоакадемистов вместе взятых доказывает, что современное и традиционное искусство вполне могут идти рука об руку.