В этом году исполнилось десять лет Консультативному совету по иностранным инвестициям при правительстве России. 27 сентября в Москве состоится его XVIII заседание. Члены совета, как и полагается крупным инвесторам, отличаются упорством в достижении цели. Сейчас, как и на протяжении предыдущих десяти лет, совет добивается от российских властей смягчения налогового климата и снижения административных барьеров. Судя по всему, работы для него хватит надолго.
Инвестиционный самотек
Напомним, что иностранные инвестиции не всегда приходилось заманивать в нашу страну какими-то специальными мероприятиями. В конце XIX века Россия была любимицей иностранного капитала. Достаточно вспомнить таких ведущих русских предпринимателей, как Гужон и Брокар. Тогда западные экономисты рассуждали о том, что лет через сто Россия станет первой страной мира по уровню промышленного развития — и эти рассуждения сами по себе стимулировали приток иностранного капитала на российский рынок. Дело дошло до того, что именно в России использовались самые передовые мировые технологии. Достаточно вспомнить историю ламп накаливания. Голландская компания Philips пыталась наладить продажу этого новомодного изобретения (для производства которого и была создана в 1891 году) на немецком и британском рынках. Но потом выяснила, что лучше всего торговать в России, потому что в отличие от Германии и Великобритании русские не имели газового освещения и от масляных ламп были готовы перейти сразу к электрическим. Сын основателя компании Антон Филипс через директора петербургской электростанции познакомился с распорядителем императорского двора, и разговор c ним принес Филипсу заказ на 50 тыс. ламп — завод в Эйндховене пришлось расширять. Потом Филипс постоянно бывал в России, и русские начали звать его Антоном Федоровичем.Все это рухнуло с началом первой мировой войны: европейские страны и США уже не думали о том, чтобы вкладывать куда-либо деньги, а для Германии Россия вообще стала врагом, так что о немецких инвестициях и речи не шло. Русская революция, сопровождавшаяся безвозмездной национализацией иностранных предприятий, окончательно разочаровала западных инвесторов — они перестали верить, что Россия при таких порядках когда-нибудь станет ведущей промышленной державой. Надо заметить, что большевистское правительство пыталось вернуть западные деньги и превратило слово "концессия" едва ли не в главный свой экономический лозунг. Но безо всякого успеха — собственно, даже точно не известно, сколько было в большевистские времена концессий. По одним данным, к 1928 году, когда в советской России в наибольшей степени увлекались связями с иностранцами, западному капиталу было предоставлено 144 концессии. По другим данным, концессий было 113. Существуют также отчеты о том, что к этому времени существовала 61 концессия союзного значения и 53 республиканского. Имеются официальные данные о том, что 40 концессий было отдано германскому капиталу, 20 — британскому, 15 — американскому, шесть — норвежскому и пять — польскому. Власти очень гордились тем, что иностранный капитал дает большую пользу народному хозяйству: в 1927 году концессионеры производили 40% советского марганца, 35% золота, 22% белья и одежды. Но по дореволюционным меркам все это выглядело очень скромно. Удивляться, конечно, не следует. Когда Антон Федорович Филипс после революции снова приехал продавать России свои лампочки, он очень расстроился: на большевиков не произвело особого впечатления даже то, что Карл Маркс писал "Капитал" в доме Филипсов. По воспоминаниям предпринимателя, большевики поднимали бесконечное количество стопок водки за "Капитал", но никакого контракта так и не заключили. В позднесоветское время с иностранными инвестициями и новыми западными технологиями тоже дела обстояли плохо. Можно вспомнить разве что поставки в 70-е годы финской фирмой Nokia телефонной аппаратуры уплотнения — благодаря которым русские до сих пор говорят по городским телефонам, а финны с помощью русских нефтедолларов очень расширили свои финансовые возможности.
Инвестиционная помпа
И вот прошло примерно сто лет с того времени, как западные прогнозисты предрекли превращение России в мирового промышленного лидера. Коммунистический режим рухнул, и препятствий для возрождения инвестиционного интереса Запада к России вроде бы больше не было. Однако западный капитал уже отвык от русских просторов. В 1994 году первый замминистра экономики Яков Уринсон привел скромную цифру прямых иностранных инвестиций, накопленных в России с 1988 года — $2,7 млрд. Между тем тогдашний премьер Виктор Черномырдин оценивал годовую инвестиционную емкость российского рынка в $12-14 млрд. (На самом деле, он был не так уж далек от истины, потому что, по официальным данным, в 2003 году в Россию пришло как раз около $12 млрд — правда, из этой суммы прямых инвестиций, по разным оценкам, было не то $1 млрд, не то $2,7 млрд, но если учитывать еще, как это любит делать Росстат, займы и кредиты, то получится все $30 млрд.) Поэтому в январе 1994 года на Давосском экономическом форуме у русских и иностранных делегатов возникла идея создать в России особый орган по привлечению иностранных инвестиций. Правда, до этого времени в России существовало много бюрократических образований, занимавшихся примерно этим, но они явно не справлялись. Авторы новой идеи решили, что делу помогут так назывемые паритетные начала: русские чиновники и крупнейшие иностранные инвесторы будут заседать за одним круглым столом и должны понять друг друга.27 июня 1994 года состоялось первое заседание нового органа, который был назван Консультативным советом по иностранным инвестициям (КСИИ). Состав участников, разумеется, с тех пор менялся, но не слишком (в основном менялась российская часть по причине многочисленных отставок российских высших чиновников). Как бы то ни было, сейчас в состав КСИИ, председателем которого является премьер России Михаил Фрадков, а сопредседатетем с иностранной стороны — руководитель Ernst & Young Global Джеймс Терли, входят главы следующих фирм и организаций: ABB, BASF, BAT, BP, Campofrio, Cargill, The Coca-Cola Company, Deutsche Bank, EBRD, ExxonMobil, Ford Motor Company, Fiat, Mars, Mitsubishi, Nestle, PepsiCo, Procter & Gamble, Renault, Rhodia, Siemens, Shell, Sun Group, Tetra Pak, United Technologies, Unilever и World Bank. Руководитель Ernst & Young Global занимает пост сопредседателя потому, что компания была едва ли не главным вдохновителем идеи создания совета, и ее выбрали на роль координатора со стороны иностранных участников.
Первоначально, помимо стратегических рекомендаций по улучшению инвестиционного климата, КСИИ пытался добиваться от российских властей индивидуальных налоговых и таможенных поблажек для отдельных крупных иностранных инвесторов. Например, компания Mars, вложившая в середине 1990-х годов в Ступинский завод шоколадных батончиков более $100 млн, получила право беспошлинного ввоза в течение пяти лет своей кондитерской продукции в Россию. Кроме того, КСИИ добивался ликвидации для иностранных предприятий существовавшего тогда налога на сверхнормативную зарплату, а также требовал освободить иностранцев от обязательной продажи части экспортной валютной выручки. Но в особенности членов совета интересовали две проблемы: возврат экспортного НДС (эта проблема, по сути, не решена до сих пор) и соглашения по разделу продукции (СРП).
Со временем КСИИ начал отстаивать интересы не только иностранцев в России, но и русских на их родине. Эта тактика принесла свои плоды. Как считают члены совета, инвестиционный климат в России потеплел. В частности, уменьшена общая налоговая нагрузка: не только значительно понижена ставка подоходного налога, но и налог на прибыль, НДС и ЕСН. Заметно снизились экспортные и импортные пошлины, нормативы обязательной продажи иностранной валюты экспортерами: все-таки нынешние 30% — это не 75% 1998-2001 годов. Дело дошло до того, что снизились столь известные в мире русские административные барьеры для бизнеса — введен принцип регистрации предприятий в одном окне. Разумеется, с точки зрения легкости ведения бизнеса Россия по-прежнему не может сравниться с Австралией и Новой Зеландией. Но, по оценкам Мирового банка, Россия уже не слишком отстает от Ботстваны и значительно превосходит другие африканские страны. И, собственно, появились и некоторые инвестиции. К прошлому году накоплено более $48 млрд, из них $6,7 млрд — прямых, а в этом году объем иностранных инвестиций, по оценке премьера Михаила Фрадкова, достиг $66 млрд.
Однако члены КСИИ не считают свою миссию выполненной. Они до сих пор недовольны русским налоговым и вообще бюрократическим администрированием — никогда не знаешь, когда закончится раз начавшаяся налоговая проверка. Собственно, именно эта проблема и будет обсуждаться на очередном заседании КСИИ 27 сентября в Москве. Мол, сейчас, по налоговому кодексу, время налоговой проверки ограничено двумя месяцами (в исключительных случаях — тремя). Но налоговики полагают, что имеются в виду их рабочие дни, проведенные на предприятии,— так что с календарной точки зрения проверка может затянуться на несколько месяцев. Участники КСИИ хотели бы, чтобы российские власти запретили такую практику. Кроме того, критику вызывает то, что, несмотря на громогласные заявления о проводимой административной реформе, по-прежнему функции контроля над деятельностью предприятий самым запутанным образом поделены между различными ведомствами. Поэтому для членов КСИИ сейчас предпочтительной является тактика индивидуального воздействия на крупных российских чиновников. Например, год назад на предыдущее заседание КСИИ предствители компании ExxonMobil прибыли с пачкой российских бюрократических документов, касающихся проекта "Сахалин-1". На стол тогдашнего председательствующего Михаила Касьянова было положено 1300 всевозможных разрешений, собранных с 70 госорганов за последние пять лет. А замминистра финансов Сергея Шаталова члены совета настойчиво уговаривали не вводить так называемые НДС-счета. И в результате совместной борьбы КСИИ и Совета по предпринимательству при российском премьере счета не прошли.
КОНСТАНТИН Ъ-СМИРНОВ, СЕРГЕЙ Ъ-МИНАЕВ