Сто лет назад, в ноябре 1921 года, в Москве завершили рассмотрение крайне неприятной ситуации, сложившейся вокруг советских представителей в Константинополе. Ведь с ними в городе, оккупированном Антантой и переполненном эвакуированными из Крыма беженцами и военными, постоянно случались разнообразные скандалы. И среди эмигрантов господствовало мнение, что своими выходками «мнимые кооператоры» из РСФСР отвлекают внимание от тайной деятельности чекистов.
«Большевистская делегация, живущая в Константинополе уже более двух месяцев, служит "притчей во языцех" у русских беженцев»
Фото: Николай Брунов
«Большевистская делегация, живущая в Константинополе уже более двух месяцев, служит "притчей во языцех" у русских беженцев»
Фото: Николай Брунов
«На чай большевики дают золотые»
На фоне смягчения торговых санкций против России, которое, по большому счету, едва началось, и усиливавшихся в стране день ото дня продовольственных проблем, информация, распространенная британским агентством, как минимум не сулила кремлевскому руководству ничего хорошего. В публикации газеты «Известия» 3 июля 1921 года говорилось:
«Агентство Рейтера сообщает об аресте в Константинополе всех членов русской торговой делегации, при чем конфискована вся ее касса. Кроме того, произведено много других арестов. "Морнинг Пост" передает нелепый провокационный слух о том, что агенты Советского правительства вместе с кемалистами устроили заговор с целью захватить Константинополь».
Обстановку, сложившуюся тогда вокруг Константинополя, по праву можно было назвать крайне сложной. В городе, оккупированном войсками Антанты после поражения Германии и ее союзницы — Османской империи в Перовой мировой войне, действовало султанское правительство, которое его соперники в борьбе за власть во главе с Мустафой Кемаль-пашой считали марионеточным. Продолжалась война кемалистских войск с греческой армией, причем части Кемаль-паши одерживали все больше успехов. А сам их вождь объявил, что главная его цель — изгнание всех оккупантов с турецкой территории. И ради ее достижения пошел на сближение с большевистской Россией и получал из Москвы помощь деньгами и оружием.
А между союзными державами, участвовавшими в оккупации — Великобританией, Францией, Италией и Японией,— далеко не во всем наблюдалось согласие. К примеру, японцы, чей флот действовал во время войны на Средиземном море, настаивали на своих особых правах по контролю над Босфором и Дарданеллами. С чем отнюдь не были согласны британцы.
Ко всему прочему, Константинополь был без преувеличения переполнен нуждающимися во всем и крайне недовольными своим положением беженцами и военными из армии Врангеля, эвакуированными из Крыма осенью 1920 года.
И потому появление в этом городе в начале 1921 года советской торговой делегации воспринималось едва ли не как провокация Москвы.
Однако официально она считалась независимой от государства и действовала под вывеской известного с дореволюционных времен объединения кооперативов, с 1917 года называвшегося «Центросоюз». А покровительство делегации оказывали британские военные власти, поскольку правительство Великобритании решило начать размораживать торговые отношения с РСФСР.
Вот только русские эмигранты считали деятельность «мнимых кооператоров» крайне подозрительной. А собранные о делегации сведения публиковались в русскоязычной зарубежной прессе. Так, в публикации берлинской газеты «Руль» в апреле 1921 года говорилось:
«Большевистская делегация, живущая в Константинополе уже более двух месяцев, служит "притчей во языцех" у русских беженцев. Официально эта делегация называется представительством русско-украинских кооперативов, хотя все три большевистских депутата (Кудиш, Филиппович и Аугенблик) никакого отношения до большевистского переворота к кооперативам не имели. Делегация обосновалась в Галате под флагом Центросоюза, сняв роскошное помещение и отмеблировав его с непривычным для нас богатством. Все вообще поставлено на широкую ногу: покупаются автомобили, выписываются пишущие машинки, нанимается большой штат служащих с невероятными окладами».
В статье обращалось внимание и на необычный для представителей нуждающейся после Гражданской войны во всем и голодающей страны образ жизни членов делегации:
«Ежедневно советских торговых представителей можно встретить в самых дорогих ресторанах. Они — постоянные посетители ночных кабаре. В дни Кронштадтского восстания большевики не показывались в ресторанах, но затем опять исправно их посещают, соря деньгами и вызывая смущение в умах неустойчивых русских беженцев. Кельнершам — русским беженкам на чай большевики дают золотые десятирублевики. Это создает им в Константинополе известность большую, чем все их торговые сделки».
«Кудиш Бронислав Юльевич учился на факультете права в Киеве, затем — в Московском университете. В 1919 году стал членом ВКП(б). Активный сотрудник ЧК в Крыму, затем — советский дипломат»
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
«Кудиш Бронислав Юльевич учился на факультете права в Киеве, затем — в Московском университете. В 1919 году стал членом ВКП(б). Активный сотрудник ЧК в Крыму, затем — советский дипломат»
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
«Внимательно следит за всеми»
Подобный стиль жизни порождал не только изумление, но и многочисленные скандалы. Эмигранты, как сообщала пресса, по поводу и без такового нападали на советских представителей. А «Руль» в той же статье обращал внимание читателей еще на одно любопытное обстоятельство. Несмотря на обилие сотрудников, количество сделок, заключенных делегацией, можно было пересчитать по пальцам:
«Большевики применяют в Константинополе ту же тактику, что и в других европейских центрах, где есть их торговые делегации. Они ведут переговоры, бешено торгуются, требуют образцы, а в последний момент отказываются от сделки. Таким образом за два с половиной месяца большевистская торговая миссия заключила лишь три сделки».
Эмигранты считали, что у торговли подобного сорта может быть только одно объяснение:
«Не в торговле тут дело,— указывал "Руль".— Гораздо интенсивней идет осведомительная деятельность советской делегации. Имеющийся при делегации "информационный отдел" (для собирания сведений о рынке!) внимательно следит за всеми русскими деятелями в Константинополе.
Сотрудники этого отдела, именующиеся агентами под номерами, проникают на все общественные и политические собрания и во все учреждения».
Газета сообщала, что на этот отдел работают бывшие врангелевские контрразведчики, которые собирают подробные сведения обо всех более или менее значительных деятелях антибольшевистского движения, а также вербуют нуждающихся в деньгах эмигрантов. Еще одним доказательством конспиративной деятельности представителей кооперативов считалось то, что в обслугу делегации нанимали лишь тех, кто не владел русским языком.
Не вся информация в публикации «Руля» полностью соответствовала действительности. Но существовали прямые и косвенные доказательства приводившихся в ней данных. Так, в одной из биографий главы советской торговой делегации Б. Ю. Кудиша говорилось, что он до выезда за границу был активным сотрудником ЧК в Крыму. Однако возникал вопрос: почему члены делегации были арестованы лишь после того, как ее глава и, надо полагать, самый осведомленный о тайных и явных делах человек, выехал на переговоры в Лондон? И там у властей никаких претензий к нему не возникло.
«Кемаль-паша издал манифест, призывающий народы Востока к священной войне против народов Запада»
Фото: General Photographic Agency / Getty Images
«Кемаль-паша издал манифест, призывающий народы Востока к священной войне против народов Запада»
Фото: General Photographic Agency / Getty Images
«Остальные же — просто негодяи»
Ответ на этот вопрос давала эмигрантская пресса. Она сообщала, что аресты начались 29 июня 1921 года, после того как на греческом пароходе, прибывшем в Константинополь из Одессы, английские оккупационные власти обнаружили массу коммунистических пропагандистских материалов, призывающих к перевороту в Греции. А это давало возможность кемалистам быстро выиграть войну.
Утверждалось, что аресты членов делегации и пробольшевистски настроенных лиц сорвали подготовку к восстанию, которое должно было начаться, когда кемалисты подойдут к Константинополю.
Весомость этой версии придавали сообщения о планах Мустафы Кемаль-паши, публиковавшиеся тогда в печати многих стран. В советской версии сообщение о его желании свергнуть султанское правительство гласило:
«Из турецких сфер в Париже удалось узнать, что Мустафа-Кемаль-паша предполагает свергнуть правительство Тевфик-паши и предпринять крупное наступление против греков. В связи с переформированием кабинета Тевфика в Константинополе члены турецкого правительства, из коих некоторые стоят на стороне националистов, готовы изменить по первому сигналу… Союзники, таким образом, станут перед свершившимся фактом, и при франко-итало-японской поддержке Кемаль надеется захватить европейскую Турцию. Тевфика поддерживает лишь Англия».
Причем признавалась реальность этих планов и высокая вероятность их поддержки всем турецким народом. Но намного больше должен был разозлить британцев еще один выпад Кемаль-паши, о котором «Известия» сообщали:
«Кемаль-паша издал манифест, призывающий народы Востока к священной войне против народов Запада и особенно против оккупации англичанами Константинополя и против опеки над Портой.
Борьба должна продолжаться до очищения Константинополя и обеспечить независимость Индии и других мусульманских народов».
Ведь любое упоминание о потере контроля над Индией приводило британцев в ярость. Свою лепту, безусловно, внесли и русские эмигрантские круги. В это время было объявлено о прекращении материальной помощи стран Антанты русским беженцам и войскам на турецкой территории. И видные деятели Белого движения всячески пытались доказать, что большевики крайне опасны, и справиться с проблемой можно, лишь используя знания и опыт русской эмиграции и, соответственно, ее спонсируя.
Позднее утверждали, что решение об аресте торговой делегации и ее доверенных лиц было принято командованием британских войск в Константинополе самостоятельно, ввиду чрезвычайных обстоятельств, и не согласовывалось с Лондоном.
В британской столице отнеслись к новости об аресте советской торговой делегации в Константинополе сдержанно и осторожно. 1 июля 1921 года в заметке «Таймс», озаглавленной «Облава на преступников в Константинополе», делегация не упоминалась:
«Британская военная полиция арестовала более 30 граждан России и кавказских мусульман на том основании, что их присутствие в Константинополе угрожало безопасности гарнизонов Антанты. Предполагается, что некоторые из них — большевистские агитаторы; остальные же — просто негодяи из того разряда, что ответственны за некоторые из жестоких преступлений, недавно здесь совершенных».
Руководители в Москве узнали об арестах только из сообщения агентства Рейтер, и, судя по дальнейшим действиям, были в шоке. 2 июля 1921 года заместитель наркома по иностранным делам РСФСР М. М. Литвинов телеграфировал главе делегации советского правительства в Лондоне Л. Б. Красину:
«Распространяемые Рейтером слухи о якобы раскрытом в Константинополе заговоре, в котором замешаны агенты Советской власти или торговой делегации, представляют собой чистый вымысел и лишены каких бы то ни было оснований.
Никаких агентов советской власти в Константинополе не имеется, а представительство Центросоюза ни в какие дела не вмешивается.
Слухи эти, как и прежние, о якобы посылаемых нами войсковых отрядах на помощь кемалистам вымышлены и распространяются Англией с целью подготовить общественное мнение к каким-либо новым политическим или военным махинациям. Вы уполномочены все эти слухи опровергнуть самым категорическим образом».
Второпях позабыли о самом главном, и вслед за первой телеграммой в Лондон вскоре была отправлена вторая. О том, что опровержение следует официально сообщить британскому правительству. Вполне вероятно, что в НКИД и даже в правительстве были не в курсе отправки пропагандистских материалов из Одессы. Ведь этой деятельностью занимались функционеры Коммунистического интернационала, в то время зачастую по собственному усмотрению использовавшие возможности советских организаций для подъема революционного движения в разных странах. Не меньше межведомственных трений вызывала и деятельность спецслужб, чьи сотрудники прикрывались официальным статусом дипломатов или членов торговых делегаций.
Так что шок и паника не связанных с тайными операциями руководителей, напуганных перспективой разрыва только начавших восстанавливаться отношений с Великобританией, могли быть совершенно не наигранными. Тем более что арестованные кооператоры все еще оставались в руках англичан, и никто точно не знал, что они могли рассказать на допросах.
«О факте высылки было объявлено за час до нашей отправки, причем мы были посажены в турецкую фелюгу, в которой англичанами был предварительно испорчен мотор»
Фото: Getty Images
«О факте высылки было объявлено за час до нашей отправки, причем мы были посажены в турецкую фелюгу, в которой англичанами был предварительно испорчен мотор»
Фото: Getty Images
«Вели себя ниже всякого достоинства»
Информацию из первых рук о происходившем в Константинополе в Москве получили лишь 7 июля 1921 года из телеграммы заместителя председателя торговой делегации в Константинополе С. Брука:
«Июня 29 дня в семь часов утра арестован, избит, ограблен в Константинополе английской военной властью. Члены и сотрудники делегации: Филиппович, Золотарев, Трухлый, Герштейн, Аугенблик, Ревзин, Павлович, Мусабеков также были арестованы дома и в помещении делегации, причем последнее подвергнуто разгрому. Все арестованные без предъявления обвинения и допроса четыре дня содержались на Босфоре в трюме наливной баржи. Наш двукратный протест Английскому Верховному Комиссару, с требованием сношения с Вами, также с Лондоном, допроса, предъявления формального обвинения, выдачи багажа, документов, денег, оставлены без ответа. О факте высылки было объявлено за час до нашей отправки, причем мы были посажены в турецкую фелюгу, в которой англичанами был предварительно испорчен мотор.
Фелюгу буксировал английский эсминец Сплендид и бросил нас в тридцати милях от Ялты при полном штиле.
С большими трудностями добрались до Севастополя. Из состава делегации на свободе оставлены Кузнецов, секретарь Торготдела и машинистки. Кудиш в Лондоне, что с ним — не известно».
Вскоре стало очевидным, что британцы не только не допрашивали членов делегации, но и согласны тихо замять всю историю с их арестом. 13 июля 1921 года остававшемуся на свободе М. Ф. Кузнецову вернули помещение, автомобиль и всю сумму из кассы делегации.
Белоэмигранты, правда, не сдавались и 1 августа совершили нападение на Кузнецова, видимо, для того чтобы при допросах пострадавшего в полиции контрразведка смогла ознакомиться с находившимися при нем бумагами. Но ничего крамольного в документах кооператора с дореволюционным стажем не нашли. Работа делегации во главе с вернувшимся в Константинополь Кудишем постепенно восстанавливалась.
А Брук настаивал на проведении совещания, на котором были бы рассмотрены все обстоятельства ареста делегации. Но документов о таком мероприятии в архивных делах не оказалось. Остается предположить, что в связи с относительно благополучным окончанием дела закулисные стороны деятельности делегации не стали делать всеобщим достоянием. Однако два принципиальных вопроса решили рассмотреть и обсудить — о неуспешном заключении договоров и шокирующем образе жизни представителей Центросоюза в Константинополе.
С первым вопросом, как оказалось, все было очевидным и до ареста и высылки делегации.
Состав делегации за единственным исключением был укомплектован людьми, не имевшими ни опыта, ни знаний в торговом деле.
Мало того, все они представляли разные регионы и считали себя их полномочными представителями, имеющими право решать, что именно и по какой цене закупать. В результате они только мешали друг другу, конфликтовали и, если что-то и покупали, то по завышенной из-за созданной ими же конкуренции цене.
Причем, несмотря на это, регионы практически ничего не собирались менять и в будущем. В обзоре положения текущих дел, подготовленном 6 октября 1921 года в Наркомате внешней торговли, говорилось:
«В Константинополе Закавказские республики по согласованию Крымом и Украиной предполагают организовать представительство Внешторга на коллегиальных началах… Если будет проведена эта линия, то тов. Кудишу, еще не справившемуся с имеющимися в Константинополе "автономными" представительствами не только отдельных республик, но и главков, придется очень трудно».
А назначенный заместителем Кудиша А. П. Тольский после прибытия в Константинополь и ознакомления с ситуацией пришел к выводу, что прежний состав торговой делегации был очень своевременно выслан. Ведь, вопреки домыслам эмигрантов, их походы по ресторанам и казино не были прикрытием для тайных операций. Товарищи просто получили в полное распоряжение казенные деньги и тратили их на всю катушку:
«Вся миссия,— докладывал Тольский 16 ноября 1921 года,— зарекомендовала себя здесь во всех кругах — официальных и неофициальных не с хорошей стороны. В отсутствие т. Кудиша его заместитель Брук и К-о (Филиппович, Золотарев и др.) вели себя ниже всякого достоинства: постоянные кутежи, афиширование, неумение и нежелание работать в области внешней торговли…
Оторванность этой части делегации, вовремя высланной, от мест, ничегонеделанье ее, все это создало вокруг нее крайне невыгодную атмосферу».
Высокое руководство решило воспользоваться ситуацией и приструнить советских загранработников. А заодно уменьшить им оклады и сэкономить крайне дефицитную валюту. В решении созданной по постановлению Политбюро ЦК РКП(б) комиссии, разосланном в загранпредставительства 14 ноября 1921 года, было сказано:
«Наши представители за границей не должны ни на минуту забывать, какая ответственная роль возложена на них рабоче-крестьянской властью. Своим поведением, своим образом жизни наши представители должны неусыпно поддерживать престиж Советской власти, вызывать уважение и доверие рабочего класса иностранных государств.
Экономическая разруха и голод, поразивший самые хлебородные губернии Советской России, еще усугубляет необходимость скромного образа жизни и выдержанной линии поведения наших представительств за границей.
Между тем, наши представительства часто забывают, как отражается их поведение на отношении к нам буржуазных государств, на доверии рабочих масс.
Широкий образ жизни, расходы не по карману советской власти, подражание буржуазной дипломатии — непристойно нашим представителям, служат материалом для антисоветской агитации, вызывают озлобление в рабочих массах».
Но эпоха, когда после любого приказа свыше все вытягивались в струнку и брали под козырек, еще не наступила. И поднаторевшие в дискуссиях партийные товарищи отвечали ЦК:
«Циркулярное призывание к порядку Представительств, без указания, какие именно представительства призываются к порядку, считаем недопустимым и демагогическим…»