В воскресенье концертом в Большом зале консерватории Владимир Спиваков отметит свое 60-летие. Накануне юбилея знаменитый музыкант и дирижер ответил на вопросы СЕРГЕЯ Ъ-ХОДНЕВА.
— Вот уже год, как вы совмещаете четыре поста: руководителя "Виртуозов Москвы", Национального филармонического оркестра, Международного благотворительного фонда и Дома музыки. Как у вас получается справляться?
— Для меня одно помогает другому: тот опыт, который я накопил при работе с камерным оркестром, очень важен в работе с большим оркестром. Потому что в камерном оркестре большее внимание уделяется деталям, мелочам. А в настоящем искусстве мелочей не существует. В свою очередь, дирижирование симфоническими произведениями тоже очень обогащает: я понимаю теперь, что значит высказывание Нейгауза "Даже в пианисте должен сидеть дирижер".
— Кстати, а как произошел ваш симфонический дебют в 1979-м?
— У меня был тогда замечательный агент — вице-президент Columbia Artists Сэм Нифилд. И когда я начал серьезно заниматься дирижированием, я попросил его при случае устроить мне дирижерский дебют в Америке. Он очень скептически к этому отнесся, потому что именно в тот момент я был наиболее известен в Америке как солист-скрипач. Но через какое-то время Чикагский симфонический оркестр все же предложил мне концерт, где я и играл, и дирижировал.
— Волновались?
— Дико волновался. Потому что одно дело обучаться келейно, а другое дело выйти на сцену, да еще с первым оркестром Америки, с которым многие выдающиеся дирижеры всю жизнь только мечтают выступить. Но в итоге после концерта появилась статья, где писалось, что, мол, мы готовы расстелить перед Владимиром Спиваковым красный ковер, чтобы он продолжал работать с нашими оркестрами. Однако началась война в Афганистане, и все культурные связи с Америкой были нарушены. И тогда появились "Виртуозы". Но я при этом продолжал потихонечку накапливать симфонический опыт, дирижируя с разными оркестрами в Европе.
— Что касается "Виртуозов", как они воссоздавались после возвращения из Испании?
— Когда закончился наш испанский контракт с Фондом принца Астурийского, надо было сделать выбор (мы же не эмигрировали, мы работали по контракту). Многим захотелось вернуться назад, и мне в том числе. Но были и те, кто остался — я за 25 лет существования оркестра никого не увольнял и никого не принуждал оставаться. Набирался новый состав по конкурсу. Причем и сейчас, когда проходят конкурсы на место в каком-либо из двух оркестров, весь коллектив может принимать участие в голосовании. Хоть все 110 человек, составляющие сейчас Национальный филармонический оркестр.
— То есть вы за демократию в оркестре?
— Я доверяю музыкантам, доверяю концертмейстерам групп, и заслуженно, я считаю. Когда весь оркестр принимает решение, оно обычно бывает правильным.
— Каковы нынешние планы "Виртуозов Москвы"?
— Сейчас готовятся к записи "Смерть и девушка" Шуберта--Малера, Wesendonklieder Вагнера. Только что вышло три замечательных диска: Шнитке, Пярт (с которым я дружен с давних пор), Берг, Шенберг, Веберн, Барток. Критика очень высоко их оценила, особенно запись "Просветленной ночи" Шенберга. А вообще-то я люблю живые записи.
— Вы предпочитаете записи с концертов?
— Да, поскольку это же подлинное свидетельство моей игры. Там монтажа практически нет. А потом, присутствие публики — это совсем другая вещь, чем просто стоять перед микрофоном, перед этой железкой и нервничать. При публике, конечно, есть это творческое волнение, но она же позволяет забыть о том, что перед тобой микрофон.
— Помимо прочего вы президент Дома музыки. Каково быть руководителем такой институции?
— Ну, я много раз бывал в аналогичных культурных центрах, скажем, в Америке (Кеннеди-центр в Вашингтоне или Линкольн-центр в Нью-Йорке) и знаю, как они функционируют. Но, конечно, первый год был сложным. Надо, чтобы сложилась атмосфера — как в церкви, которая же не сразу становится намоленной. Мы еще поработаем над улучшением акустики Светлановского зала с привлечением лучших зарубежных специалистов. И будем всесторонне развивать репертуар, абонементы, начиная от действительно интересных программ для детей и молодежи.
— Будут ли у НФОР рядовые, общедоступные абонементы?
— Да. В частности, мы задумали антологию ораториального жанра с постоянным участием замечательного хора Академии хорового искусства Виктора Попова. Масштаб — от барокко до XX века. Помимо прочего очень важно, чтобы оркестр иногда играл в системе координат ранней классики — это оттачивает мастерство.
— Какие еще события предстоящего сезона в Доме музыки вы бы отметили?
— Фестиваль Брамса, который будет открывать Владимир Федосеев. Из знаменитых дирижеров в октябре приедет Курт Мазур, в декабре — Джеймс Конлон. Кроме того, продолжается линия работы с великими певцами: в ноябре выступит Роберто Аланья, в декабре — Хуан Диего Флорес и Дмитрий Хворостовский.
— Проявляется ли как-то соперничество с другими концертными площадками Москвы?
— Я не думаю об этом. Дом музыки — это уникальный культурный комплекс международного уровня, и я горд, что приложил руку к его созданию. Как и Национальный филармонический оркестр, который сейчас крепко стоит на ногах и оснащен очень хорошо. Я отдал оркестру в собственность коллекцию своих струнных инструментов (даже, например, скрипку, играя на которой я получил свою первую премию на конкурсе в Монреале). Кроме того, сейчас в оркестре благодаря многим моим друзьям и компании "Балтика" полностью обновляются комплекты духовых и ударных, причем отбор инструментов, их качества — за нами. В моем возрасте уже стоит думать о том, что останется после. Мне нравится думать, что после меня навсегда останется Дом музыки, владеющий замечательными инструментами симфонический оркестр — НФОР, камерный — "Виртуозы Москвы" — и то добро, которое несет мой фонд.