Эра светлых котов

В прокат вышел фильм Уилла Шарпа «Кошачьи миры Луиса Уэйна» (The Electrical Life of Louis Wain) — сентиментальный байопик британского художника викторианских времен, прославившегося изображениями милых пушистых котиков. Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Миром правят коты. По крайней мере миром популярной культуры и интернета, который, согласно известной шутке, и изобрели-то только для того, чтобы можно было смотреть забавные видео с котиками. Эти ролики, мемы, обмен фотографиями домашних питомцев с друзьями или даже совсем незнакомыми людьми — неотъемлемая часть нашей жизни, что, конечно, делает ее чуточку веселее и симпатичнее. Так было не всегда: все помнят, что на протяжении человеческой истории у кошек бывали периоды и более удачные (например, в Древнем Египте, где их почитали как инкарнации богов), и менее (когда их, особенно черных, считали воплощениями злых сил и сжигали на кострах вместе с ведьмами). Но современное отношение к котам как существам бесконечно милым и забавным сформировалось, по сути, в викторианской Англии. Одним из тех, кто приложил к нему руку, был художник Луис Уэйн, автор бесчисленных иллюстраций и открыток с человекоподобными котиками, которые пьют чай, ловят рыбу, играют в карты и тому подобное. Эти картинки практически «перезагрузили» кошачью репутацию, превратив кошек из чисто функциональных ловцов мышей в любимых домашних животных.

Байопик Уэйна, снятый актером Уиллом Шарпом (это третья его полнометражная режиссерская работа) с привлечением лучших сил актерской «британской коммуналки» (в главной роли Бенедикт Камбербэтч, жену художника играет Клер Фой, старшую сестру — Андреа Райсборо, издателя — Тоби Джонс, закадровый текст в оригинале читает Оливия Колман, а в самом финале в маленькой роли Герберта Уэллса даже мелькнет выписанный из Австралии Ник Кейв), поначалу тоже кажется очень викторианским, умильным и уютным, с неизбежной в таких случаях дозой английской эксцентричности. Однако во всей этой костюмной милоте чувствуются тревожные нотки, которые звучат чем дальше, тем громче.

Для Камбербэтча роль Уэйна — очередная в галерее чудаковатых гениев, которых он переиграл множество, от современной версии Шерлока Холмса до реальных исторических фигур вроде Стивена Хокинга, Алана Тьюринга и Томаса Алвы Эдисона. Он переходит в этот режим с привычным мастерством: волосы всклокочены, походка и жесты нелепые, взгляд направлен сквозь собеседника куда-то в одному только художнику ведомые причудливые миры. В наше время Уэйну диагностировали бы одно или даже несколько ментальных заболеваний (и свои дни он действительно кончил в психиатрической клинике), но тогда он считался просто немного странным. Он одержим идеями о пронизывающем все сущее электричестве и постоянно что-то изобретает, но безуспешно, а на жизнь и содержание престарелой матери и пяти незамужних сестер зарабатывает, рисуя животных для газеты The Illustrated London News.

В большую семью Уэйнов вливается гувернантка Эмили, почти такая же чудачка, как сам Луис. Он, до того и не помышлявший о романтике, влюбляется с первого взгляда и женится на ней, несмотря на то что сестры, особенно старшая Кэролайн, этого брака не одобряют. Стоит отметить, что одной из причин этого в реальности была разница не только в социальном положении между джентльменом и почти прислугой, но и в возрасте: Эмили была на десять лет старше Луиса. Но в Голливуде такое воспринимается еще хуже, чем в Англии 1880-х годов, поэтому Эмили играет Клер Фой, которая на восемь лет моложе Камбербэтча, и даже на смертном одре она остается молодой и красивой. Да, в соответствии с лучшими викторианскими традициями Эмили вскоре умирает, оставив мужа совершенно опустошенным.

Единственным утешением ему служит кот Питер, которого пара вместе подобрала в саду. Тот становится главным героем рисунков Уэйна, а потом коты на них множатся, приобретая все более человеческие черты. Они становятся очень популярны, но финансовое положение семьи это не спасает, так как непрактичный Луис раздаривает рисунки направо и налево, не патентуя свои авторские права. Сам же художник постепенно из милого чудака превращается в клинического безумца — эта трансформация подчеркнута визуальным решением фильма, в котором очаровательные, почти сказочные картинки чередуются с беспокойными видениями Уэйна.

Правда, за этими трюками несколько теряется основная идея картины. Что это? Честный рассказ о человеке, который видел мир иначе, чем другие? Поучительное напоминание, что даже автор сахарных картинок, которые иначе как китчем не назовешь, мог быть глубоко несчастным и выражать таким образом свою боль? Или о силе воображения, которая преображает реальность? Возможно, все это сразу. Но, как бы там ни было, под конец фильма чувствуешь себя так, как будто пересмотрел кошачьих видео: вреда, пожалуй, никакого, но особо продуктивным проведенное таким образом время тоже не назовешь.