выставка современное искусство
В галерее Stella Art открылась выставка "Мой Кабаков". С посвящениями самому знаменитому из ныне здравствующих русских художников в ней поучаствовали и те, для кого он является хорошим знакомым, и те, от кого следовало бы ожидать полемических высказываний в адрес мэтра. Но, как считает побывавшая на выставке ИРИНА КУЛИК, кураторы не смогли помочь художникам выяснить отношения с живым классиком.
Выставку "Мой Кабаков" следовало сделать уже давно в этаких психоаналитических целях. В современном русском искусстве Илье Кабакову выпала роль наделенного неколебимым авторитетом отца, а отношения с родителями рано или поздно нужно выяснить. И, разумеется, помочь художникам выразить свою сыновнюю любовь или же, напротив, распутать свой эдипов комплекс, должна была Stella Art. Именно эта галерея сделала, казалось бы, невозможное — уговорила Илью Кабакова посетить свою бывшую родину. Предполагалось, что, возможно, мэтр не только согласится посетить Санкт-Петербург, где в Эрмитаже только что закрылась его выставка (Ъ писал о ней 24 июня), но и заглянет в свою родную Москву. Но не сложилось. Так что выставка "Мой Кабаков" открылась без виновника торжества.
От галерейной выставки трудно ожидать академического исследования. Произведения художников близкого к Илье Кабакову круга концептуалистов выбирались по чисто сюжетному принципу. У Виктора Пивоварова попросили картинку, где нарисована мастерская Ильи Кабакова, а сам Илья Иосифович изображен сразу в виде двух персонажей — большого и маленького. Юрий Альберт представлен авторским повтором известной картины 1983 года "Я не Кабаков — Кабачок" (на ней действительно нарисован кабачок). У Константина Звездочетова отыскалась работа про Илью-пророка. Андрей Монастырский представлен распечаткой посвященного коллеге эссе — слишком длинного, чтобы можно было прочесть его прямо со стены. Работы концептуалистов здесь — этакие исторические документы или домашние реликвии вроде тех, что составляют экспозицию всевозможных советских мемориальных квартир и домов-музеев.
Некоторую остроту проекту могли бы придать работы художников, для которых Илья Кабаков не личный друг и единомышленник, но классик, чей статус не может не вызывать полемического пыла. В этом смысле самым интригующим было участие в выставке Анатолия Осмоловского. Но господин Осмоловский не стал делать работу специально, а просто предоставил одно из своих готовых произведений. Левацкое высказывание об искусстве, нанесенное на стену пылью, отсылало к излюбленной Кабаковым теме мусора и стало одним из самых небанальных оммажей мэтру. К сожалению, многие прочие участники проекта, не принадлежащие к близкому кругу друзей и единомышленников классика, были выбраны как-то наобум и отделались ни к чему не обязывающими жестами. Что называется, присоседились к модной затее.
В результате выставка "Мой Кабаков" напоминает сделанную по заданию комсомольской ячейки школьную стенгазету к памятной дате. Спасти Илью Кабакова от статуса официозного "нашего всего", похоже, может только превращение в фольклорный персонаж. В этом смысле самым уместным оказался оммаж Константина Батынкова, с подлинно митьковским юмором нарисовавшего житие Ильи Кабакова, лучшего друга российских художников. Расторопный Кабаков успевает помочь практически всем: он подсобляет крестьянам Николая Полисского строить башню из сена, возводит баррикады вместе с Авдеем Тер-Оганьяном и Анатолием Осмоловским, а известному художнику-трансвеститу Владиславу Мамышеву-Монро привозит из-за границы туфли на шпильках сорок четвертого размера. Остается только пожалеть, что на выставке "Мой Кабаков" не было работ самого Владислава Монро. Почему бы господину Мамышеву, уже создавшему незабываемые образы Мэрилин, Гитлера, Достоевского и Штирлица, на этот раз не перевоплотиться в уже не менее нарицательного художника Кабакова? И если уж нельзя посвятить Илье Кабакову и его месту в русском искусстве серьезную выставку, не лучше ли было, отбросив невнятные сантименты, просто сделать отвязный капустник? В психотерапевтических целях оно точно было бы полезнее.