Экономическое развитие в поисках «зеленых» решений зачастую сталкивается с преградами и противоречиями, вынуждающими экономистов и людей, ответственных за принятие решений, искать компромиссы между ростом производства и рациональной заботой об окружающей среде. Чтобы решить дилемму, Всемирный банк (ВБ) провел исследование и определил восемь секторов, инвестиции в которые будут способствовать постковидному восстановлению экономики без значительного ущерба для окружающей среды и здоровья населения.
По оценкам ВБ, здравоохранение, образование, госсектор и строительство — четыре самых перспективных сектора рыночной экономики (из 37) с точки зрения создания рабочих мест, добавленной стоимости и минимального влияния на климат и загрязнение воздуха. За ними следуют связь и коммуникации, гостинично-ресторанный сектор, легкая и лесная промышленность. То, что сфера услуг оказалась лидером среди целей «экологически позитивных» инвестиций, вполне предсказуемо. Она не обходится без квалифицированных кадров, является одной из наиболее перспективных для экономического роста в постиндустриальную эпоху и оставляет минимальный углеродный след.
Однако помимо услуг в список попали и представители первичного и вторичного секторов: строительство и промышленность, развитие которых ранее не связывалось с перспективами «озеленения» экономики. По словам Игоря Башмакова, главы «Центра энергоэффективности — XXI век», причина в экономических взаимосвязях и «невозможности игнорировать межотраслевой баланс» — например, именно промышленность и строительство создают спрос на услуги «безуглеродного» образования.
По итогам анализа углеродного следа секторы экономик 141 страны (исключая энергетику) были поделены на три группы — «зеленые», «желтые» и «красные». В последней оказались самые углеродоемкие: транспорт (ключевой источник выбросов в 139 странах), водоснабжение, рисо- и животноводство. В «желтую» вошли 11 секторов со средними выбросами. Учет веса секторов позволил ВБ получить более корректные данные по отраслям, которые могли ранее оцениваться как «грязные» именно из-за масштабов — теперь расхождения выбросов одних и тех же секторов в разных странах связаны не с размером экономик, а с использованием тех или иных ресурсов для производства энергии. Однако развитие зеленых секторов в сочетании с возобновляемой энергетикой в любой стране придаст ускорение в работе над сокращением углеродного следа экономики.
В российском Минэкономики отмечают, что Россия уже работает над снижением сырьевой зависимости, реализуя инициативы по развитию технологий и промышленности высоких переделов. В фокусе господдержки — и перспективные с зеленой точки зрения соцсфера, строительство, цифровая трансформация, экология. Драйверами роста российской экономики, по мнению министерства, в долгосрочной перспективе должны стать экспортно ориентированная обработка и сфера услуг, что совпадает с приоритетами ВБ. Владимир Лукин, директор группы операционных рисков и устойчивого развития КПМГ в России и СНГ, настаивает на необходимости комплексного подхода к «озеленению»: «Невозможно говорить о развитии экономики и снижении ее влияния на климат с акцентом на какие-то определенные секторы. Необходимо создавать рыночные условия: зеленое финансирование, углеродный рынок, налоговое стимулирование, которые будут мотивировать рыночных игроков на "озеленение" отраслей и экономики в целом».
Помимо углеродного следа отраслей анализ ВБ учитывал и данные об их прямом вкладе в загрязнение воздуха. Уровень загрязнения оценивался по количеству мелкодисперсных частиц — их наличие в воздухе ежегодно уносит жизни 4 млн человек. Ранжирование секторов по этому параметру на 85% совпало с оценками по углеродному следу — инвестиции в зеленые сектора во многом помогут и решению проблем здоровья населения.
Однако регуляторам необходимо поддерживать и устойчивый рост доходов населения, то есть занятость и рынок труда. При этом распространено мнение, что «озеленение» экономики ведет к сокращению рабочих мест. Поэтому в ВБ при оценке перспектив секторов оценивали и их вклад в занятость. Наиболее продуктивными в этом разрезе оказались банковское дело и страхование (в 120 странах из 141), здравоохранение (111), образование (106) и производства риса. Высок, но менее однороден по странам (из-за различий экономик и уровня технологического развития) показатель еще в семи секторах: торговле (86), растениеводстве (85), животноводстве (77–75), лесном хозяйстве (74), строительстве (74), рыболовстве (71) и водоснабжении (64). Еще одно наблюдение ВБ: традиционная экономика генерирует много рабочих мест, но помимо высокого углеродного следа она создает спрос в основном на низкоквалифицированную работу, которую принято считать мужской. А для устойчивого развития отрасли нужно оценивать ее и с точки зрения возможностей вовлечения и профессионального роста для женщин. Сейчас средняя вовлеченность женщин в занятость в неэнергетических секторах экономики составляет 37%, и превышение показателя приходится на секторы, которые попали в «зеленую» (образование и здравоохранение) и «желтую» (финансы, гостинично-ресторанный бизнес и торговля) группы.
На совокупной оценке коэффициентов углеродоемкости секторов, добавленной стоимости и создания рабочих мест аналитики ВБ и выстраивают рейтинг инвестпривлекательности секторов экономики с точки зрения перспектив их устойчивого развития (см. графики). При этом разные разрезы незначительно меняют перечни лидеров — так, при оценке по углеродоемкости и занятости в список наиболее устойчивых секторов (Группа А) добавляется только торговля, а при оценке по коэффициенту углеродоемкости и добавленной стоимости — финансы. Впрочем, на локальном уровне возможны расхождения, вызванные отличиями региональных показателей от среднего. Так, например, сектор образования, вошедший на глобальном уровне в «зеленую» группу, в Европе и Центральной Азии (включает Россию) входит в «желтую». Однако этот вопрос решается «одновременным развитием зеленых технологий и повышением эффективности использования ресурсов», констатирует Игорь Башмаков.
В целом работа ВБ стирает противоречие между постковидным восстановлением и климатическими целями, доказывая, что принятие устойчивых стратегических решений возможно и в консервативных экономических системах, не готовых к реальным климатическим действиям и внедрению программ низкоуглеродного развития, а также на уровне отдельных компаний отрасли при учете ее специфики.