В российский прокат выходит фильм «Холодный расчет» Пола Шрейдера — одного из отцов Нового Голливуда, сценариста «Таксиста», «Бешеного быка» и «Последнего искушения Христа». Шрейдер написал около 25 сценариев, многие из которых поставил сам как режиссер. Он также известен как теоретик кино, в частности как автор интереснейших заметок о жанре и стиле нуар. «Холодный расчет» — одновременно опыт неонуара и политическое, а также человеческое высказывание. Судьбы героев, совершающих турне по американским казино, в ретроспективе оказываются опутаны паутиной закулисной деятельности спецслужб. Пытки, учебные лагеря, негодяи-инструкторы — из этой грязной реальности вышел главный герой фильма Уильям (Оскар Айзек), ныне хладнокровный игрок в покер, которого привлекают даже не деньги, а то, что время за игрой незаметно проходит, утекает в вечность. Встреча с молодым человеком, одержимым идеей мести за трагедию отца, становится для Уильяма попыткой искупить свою загнанную в подполье вину. Накануне российской премьеры фильма с Полом Шрейдером встретился и поговорил Андрей Плахов.
Режиссер Пол Шредер
Фото: Yara Nardi, Reuters
Режиссер Пол Шредер
Фото: Yara Nardi, Reuters
— Американский нуар возник в 1940-е годы, расцвел в поствоенной атмосфере, отразил фобии Холодной войны. Правомерно ли провести параллель, суть которой в том, что «Холодный расчет» появился на фоне тех фаталистических ощущений, которые сопровождают сегодняшние локальные войны, угрозы терроризма и, возможно, даже пандемию?
— Я бы не определял этот фильм как нуар. Он скорее восходит к другой традиции, которую мы заложили 45 лет назад вместе с Мартином Скорсезе. Это традиция фильмов об одиноком человеке, замкнутом в комнате своих страхов. Я придумал и описал пять-шесть таких характеров — и вот еще один.
— Несомненно, «Таксист» положил начало этой серии фильмов, но ведь и он возник на фоне разочарований от вьетнамской войны. В вашей новой картине тоже слышны отзвуки современных конфликтов: упоминаются Гуантанамо, Никарагуа…
— Социальный контекст всегда присутствует в кино, даже если эти вещи не называются впрямую. В одних фильмах, как «Таксист», этого контекста больше, в других, как «Бешеный бык», меньше. Но в обоих случаях герой стоит перед личной дилеммой. Он не может простить себя, даже если общество готово его простить.
— В этом смысле ваш фильм гуманистический, в нем нет цинизма и тотального пессимизма нуара.
— Я и говорю, что это не нуар.
Я занят изучением особого типа человека, мужчины. Это определенный персонаж, он имеет профессию или занятие, но главное — его внутренний мир, который служит метафорой более глобальной проблемы. Это проблема вины человека и вины общества — одну от другой трудно отделить.
— Можно ли считать фильм политическим заявлением? Комментарием к практике сегодняшних войн и пыток?
— Вы можете и так его прочитать, но нет, у меня не было такого намерения. Хотя любой фильм — это политическое заявление, потому что мы живем в тотально политизированном мире.
— Расскажите о музыкальном решении картины. Оно создает особое настроение, ритм, саспенс.
— Двадцать, нет, больше лет назад я сделал фильм «Чуткий сон» с Майклом Бином, он умер десять лет назад. Я хотел опять использовать его музыку, но обнаружил, что у него есть сын Роберт Левон Бин, он басист в группе Black Rebel Motorcycle Club. Его я и привлек. Это интенсивная музыка, очень точно рассчитанная, и она идеально накладывается на переживания мучимого совестью героя.
— В фильме великолепно играют актеры. Как вы сформировали это актерское трио — Оскар Айзек, Тай Шеридан, Тиффани Хэддиш?
— Они все высокой пробы профессионалы. Когда я написал сценарий, стал думать, кого пригласить сниматься. Знал Айзека, но если делаешь малобюджетный фильм, надо хорошо продумать кастинг, чтобы не нарваться на отказ кого-то из больших звезд.
— Вы пишете сценарии для себя и для других. В чем разница?
— Когда пишешь для других, тебе платят, и, раз взялся, ты уже не можешь выйти из игры. Когда пишешь для себя, ты сам себе босс. И это совсем другая ситуация.
— Что изменилось в киноиндустрии со времен появления Нового Голливуда?
— Изменилось все. И все меняется теперь постоянно, по несколько раз в год, едва ли не каждый месяц. Главная перемена — что основная аудитория теперь смотрит кино онлайн.
— Вы полагаете, таково будущее кино после пандемии?
— Это уже не будущее, а настоящее.
— Известно, что вы большой поклонник Андрея Тарковского. Как это случилось? Как вы познакомились с его фильмами?
— Люблю медленное кино. Во вступлении к одной из книг я пишу о магии Тарковского. Еще мне нравится, что он тоже писал книги, в которых дал очень ясное представление о том, что такое кино в его понимании.