Уроки истории
Мошенничества были во все времена, мошенничества, связанные с деньгами,— с тех пор, как появились последние. Та же история — с мошенничествами на финансовых рынках.
Мошенничества были во все времена, мошенничества, связанные с деньгами,— с тех пор, как появились последние. Та же история — с мошенничествами на финансовых рынках.
В современной российской истории зачатки финансовых рынков начали появляться в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Ранее, в СССР, финансовых рынков попросту не было, соответствующие операции считались спекуляциями и преследовались в уголовном порядке вне зависимости от наличия у их участников намерения обмануть контрагента.
«В 1990-х годах все было очень просто,— вспоминает председатель совета директоров НП РТС, экс-глава Российского биржевого союза Анатолий Гавриленко.— Например, у биржи РТСБ, которая находилась в здании Главпочтамта на Мясницкой, всегда стояло 5–6 человек с бейджиками, которые останавливали людей, идущих менять валюту, предлагали лучший, чем на бирже, курс, а потом посто обманывали. Раз в месяц примерно бывала показательная зачистка, их забирала милиция, но вскоре они возвращались, иногда — слегка помятые».
Впрочем, для того чтобы всучить человеку «куклу» или фальшивые деньги, никакой рыночной экономики, собственно, не требовалось — во все времена это было распространенным мошенничеством. Роль биржи (то есть более или менее организованного рынка) в данном процессе сводилась лишь к тому, что туда приходили люди с деньгами, желающие провести финансовые операции, таким образом, «кидалы» получали четкий маркер «рыбного места».
На РТСБ торговали ваучерами — по воспоминаниям брокеров, их свозили туда грузовиками. Как выглядели эти бумаги, знали не все, поэтому часто люди покупали у жуликов просто поддельные бумажки. «Такое происходило по всей стране, не только на Мясницкой,— вспоминает Анатолий Гавриленко.— Просто вокруг биржи крутилось много денег, сделки были более крупные, поэтому соответствующие скандалы получались более резонансными».
Ситуация, сложившаяся в 1990-е годы, характеризовалась прежде всего большим количеством наличных денег в обороте, все мошеннические схемы того времени были так или иначе связаны с воровством наличных, говорит президент Национальной фондовой ассоциации Василий Заблоцкий. Вторая примета 1990-х, по его мнению,— большой объем валютно-обменных операций. Широкое распространение получили обменные пункты, осуществляющие покупку и продажу валюты. Ярким примером мошеннической схемы тех лет могут служить оптовые обменные пункты (обменники, специализировавшиеся на небольших оптовых обменах валюты, а потом разово заказывавшие большие суммы денег). Люди приезжали в привычный обменный пункт, сдавали доллары и ждали рубли. Сотрудники обменника уносили деньги пересчитать в соседнюю комнату, из которой был выход на улицу. Потери могли исчисляться миллионами долларов. Кроме того, в 1990-е расцвела подделка наличных денег, как долларов, так и крупных российских купюр.
Вместе с тем наиболее резонансные скандалы были еще впереди. Они были связаны не с такими примитивными методами обмана, а с появлением финансовых пирамид — компаний, выпускавших акции. Хотя и само появление акций на российском рынке не обошлось без скандала. «Все началось не с пирамид, а с огромных очередей возле Павелецкого вокзала за акциями только что появившегося "Менатепа",— вспоминает зампред Сбербанка Белла Златкис, в 1990-х возглавлявшая департамент ценных бумаг и финансового рынка Минфина.— Акции как инструмент тогда только появились, никакого нормального регулирования, тем более законодательного, не было. Какие права предоставляют акции, не знал никто, по-моему — включая самих эмитентов. Мы с коллегами из Центробанка тогда выступили резко против такой практики, долго спорили на эту тему с руководством "Менатепа". Мы не назвали их мошенниками, мы сказали, что нет законодательства и люди, предполагая, что они покупают долю в огромных богатствах, на самом деле покупают пустые бумаги».
К середине 1990-х слово «акции» уже было хорошо знакомо населению России. Тогда-то и начали появляться финансовые пирамиды. Работали они по классической схеме — часть денег от продажи ценных бумаг пускалась на их скупку на рынке, в результате котировки акций росли, что привлекало новых покупателей. У наиболее известных пирамид, таких как МММ, «Хопер-инвест», «Русский дом селенга», количество вкладчиков исчислялось миллионами, объем ущерба от их деятельности, по некоторым оценкам,— миллиардами долларов.
«Все без исключения пирамиды середины 1990-х развалились, ни одной не осталось, все обманули своих вкладчиков»,— говорит Белла Златкис. При этом, по ее словам, Минфину и ЦБ было крайне сложно бороться с этим явлением, поскольку у строителей пирамид были покровители в высших эшелонах власти, которые при этом зачастую просто не понимали, что поддерживают откровенно мошеннические схемы. «Правильно говорит пословица, что пока не обожжешься, ничего не поймешь и не почувствуешь. Наверное, нашему обществу нужно было обжечься, хотя и до сегодняшнего дня находится большое количество желающих разбогатеть, не прикладывая больших усилий»,— резюмирует она.
Впрочем, довольно скоро интерес граждан к финансовым пирамидам сошел на нет естественным путем. После кризиса 1998 года у людей попросту резко упали доходы и кончились деньги. Во многом, кстати, из-за того, что они потеряли средства в рухнувших банках, которые в свою очередь погорели, в частности, на вложениях в «пирамиду» государственных краткосрочных облигаций (ГКО), созданную российскими властями для финансирования стремительно растущих бюджетных дыр,— по этим бумагам был объявлен дефолт.
В первом десятилетии нынешнего века, по мнению Беллы Златкис, «прямые» пирамиды и ярко выраженные сомнительные схемы с рынка в основном ушли. Это время характеризовалось другим явлением — развалившимися банками, в том числе крупными, которые собирали деньги с вкладчиков, а потом отправляли их на счета своих владельцев и их компаний. «Это тоже пирамида, но другого типа — пирамида на пирамиде ликвидности, пирамида на капитале банка»,— поясняет она. Правда, широкого общественного резонанса здесь не возникало, поскольку большинство вкладчиков были защищены государственной системой страхования вкладов; страдали юрлица и владельцы крупных депозитов, которые страховка не покрывала. «В 2010-х финансовые пирамиды по типу МММ никуда не исчезли,— не соглашается Анатолий Гавриленко.— Другое дело, что в Москве о них не слышали, но на региональном уровне это была болезненная тема».
Управляющий Федеральным фондом по защите прав вкладчиков и акционеров и организатор проекта «СтопПирамида» Марат Сафиулин, в свою очередь, выделяет четыре основных волны финансовых пирамид. Первая — большие пирамиды 1990-х годов, когда миллионы людей впервые в своей жизни столкнулись со свободным финансовым рынком. «У них не было навыков оценки рисков, не сформировано чувство опасности — все, что официально работает, казалось безопасным. Не было отработанной системы надзора на финансовом рынке, серьезные пробелы зияли в нормативно-правовой базе»,— описывает он особенности этапа. Вторая волна пирамид — 2007–2009 годы, когда на фоне экономического оптимизма предкризисных лет стало появляться большое количество недобросовестных инвестиционных проектов. Кроме того, в эти годы широкое распространение получили интернет-проекты с легендами выхода на глобальные рынки, в частности, псевдофорекс. Третья волна 2013–2014 годов была вызвана широким распространением недобросовестных практик в сфере микрофинансовых организаций и кредитной кооперации. Чрезмерно либеральное законодательство в этой сфере и ослабленный надзор сделали форматы МФО и КПК самыми доступными для сбора денег у населения по принципу финансовых пирамид. Четвертая волна началась с конца 2018 года и продолжается до сих пор. Предпосылками для расцвета пирамид стали массовый переход граждан к онлайн-коммуникациям, развитие небанковских систем платежей и переводов, переход граждан в социальные сети, наступление криптоэры.