обозреватель
Когда где-то гремят пушки и рвутся снаряды, рассуждать о том, какова цена вопроса, как-то неэтично. Цена каждой минуты продолжения военных действий очевидна: это смерть, увечья, разрушения и рост взаимной ненависти сторон, вовлеченных в противостояние. Но все войны имеют одно свойство: рано или поздно они заканчиваются. И тогда встает вопрос: что дальше? Не думаю, что сегодня кто-нибудь возьмется предсказать, чем закончится грузино-осетинская война. Но одно можно сказать точно: то, как сложится ситуация на послевоенном пространстве, во многом зависит от того, что происходит сегодня — не только и не столько на поле боя, сколько в сопровождающих артиллерийскую канонаду комментариях.
А комментарии, к сожалению, не внушают особого оптимизма. И если резкость заявлений, звучащих в Тбилиси и Цхинвали, еще как-то можно объяснить спецификой момента и эмоциональной вовлеченностью говорящих в ситуацию, то общая тональность заявлений, раздающихся в Москве, вызывает, мягко говоря, недоумение.
Разумеется, можно бесконечно сетовать на то, что корни всех нынешних межэтнических конфликтов на постсоветском пространстве закладывались в эпоху Сталина и Хрущева, что административные границы, ставшие в начале 90-х годов государственными, были проведены несправедливо, что братья по крови оказались разлученными и насильно вынужденными жить в разных государствах. Чего стоит хотя бы Крым — эта незаживающая рана на сердце любого русского человека!
Но живем-то мы не в 30-е или 50-е годы XX столетия, и — хочется нам того или нет — реалии, оформившиеся после распада СССР, давно стали той данностью, с которой приходится мириться. Когда об этом забывают в разговорах на кухне, это одно, но когда отсутствие чувства реальности проявляется в речах официальных лиц — пусть не на самом верху, но в гуще той свиты, которая делает короля,— это уже перебор.
И вот один вице-спикер Думы заявляет, что с властями Грузии "никаких дел иметь нельзя", а другой якобы предупреждает (на самом деле — науськивает), что "добровольцы с Северного Кавказа ринутся на помощь Цхинвали". И отовсюду звучат требования занять более жесткую позицию.
Неужели нас ничему не научил урок США, творивших моджахедов для борьбы против СССР и получивших бен Ладена и "Аль-Каиду"? Да что там далеко ходить: где как не на грузино-абхазской войне впервые показал себя Шамиль Басаев, воевавший, если кто не помнит, на стороне Абхазии.
Я тоже за ужесточение позиции. Против тех, кто использует национальную карту для создания черных налоговых дыр. Против наемников, которые должны знать, что родина не вступится за них, а будет судить по всей строгости российского и международного уголовного права. Против всех, кто, используя псевдопатриотические лозунги, пытается вернуть нашу страну ко временам полной внешнеполитической изоляции. И давайте будем осторожнее со словами. В эпоху конфликтов каждое неосторожное слово может стать той каплей масла, от которой огонь вспыхнет так, что мало не покажется никому.