|
Ветеран из младшей группы |
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Юлий Калоев еще в детстве начал взвешивать соотношение мировых валют |
Игры в солдатики
В семье Юлия Калоева все были историки, и хотя его отец умер, когда ему было шесть лет, примерно до шестого класса он тоже хотел стать историком. В исторической науке его интересовала тема восстания декабристов, и он в детстве даже книжку написал по этой теме ("Не волнуйтесь,— смеется он,— она никогда не была и не будет опубликована").
А потом сам собой появился интерес к экономике. Ему было 13 лет, когда Госбанк начал публиковать курсы валют, и впервые Юлия стали волновать вопросы: почему, допустим, доллар стоит столько-то рублей, а фунт стерлингов — столько-то. Между тем его бабушка работала в ИНИОНе, куда стекалась экономическая информация со всего мира (большая редкость по тем временам), и он при случае имел возможность удовлетворить свое любопытство.
Будущий инвестор учился в 45-й школе — знаменитой школе Мильграма, и хотя, по его признанию, отнюдь не был примерным учеником, но имел возможность прочитать самые популярные книги по экономике и менеджменту, входившим в моду в тот сложный период. Странный парадокс: интерес к экономике у населения растет пропорционально темпам ее развала.
Тут была, кстати, еще одна важная причина его увлечения экономикой: благосостояние его семьи неуклонно падало, и вопрос, как заработать деньги, волновал его уже с малых лет.
Первые деньги ему удалось самостоятельно заработать в 13 лет. Готовясь к поездке с мамой в Австрию, Юлий продал на вернисаже в Измайловском парке за 160 рублей свою коллекцию мини-солдатиков и машинок, а на вырученные средства купил шиллинги. В Австрии на них был приобретен аудиоцентр, который юноша по возвращении сдал в "комок" за 1500 рублей. Доход, как видим, составил почти 1000%. Заданный в детстве уровень рентабельности операций если и не сохранился в зрелые годы, но стал определенным ориентиром в работе.
После первого опыта Юлий стал развивать успех. В те постперестроечные времена существовала разница цен на однотипные товары внутри страны — например, в комиссионных магазинах и в коммерческих. Этим и воспользовался юный предприниматель, наладивший ротацию товаров из одних магазинов в другие: купленное в "комке" за 1500 рублей продавалось в комиссионный магазин за 3000 рублей.
Впрочем, первые успехи на поприще коммерции оказались иллюзорными: вскоре из-за стремительной девальвации рубля Юлию пришлось перевести накопленное состояние в твердую валюту, и тут его ожидало небольшое разочарование: вся капитализация его бизнеса составила всего $1400.
Да и вообще, больше мороки было от этой коммерции. Страдала учеба, а потом и вовсе расстроилась репутация в школе. В то время как раз вошли в моду приснопамятные сделки по телефону: некий посредник давал в газету объявление о продажи партии, к примеру, граненых стаканов, потом ему названивали контрагенты, выясняли условия сделки, торговались, предлагали бартер, и в конечном итоге, как правило, все эти граненые стаканы оказывались мыльным пузырем — либо у контрагентов не оказывалось денег, либо у посредника не оказывалось стаканов. Довершало нервотрепку то, что комиссионные посредникам предлагались не деньгами (да и откуда им было взяться в то время?), а теми же стаканами, которые тоже следовало куда-то пристроить.
Вот и представьте, как косились учителя на восьмиклассника, на переменках обсуждавшего по таксофону в холле школы с подозрительными личностями цены и условия поставок. Кончилось все это плохо: с диагнозом "плохая успеваемость" по русскому языку и "антиобщественный образ жизни" Юлия Калоева — нет, не выгнали из школы, школа-то прогрессивная, а вежливо попросили уйти. Но разрешили по-прежнему посещать экономические курсы.
Игры в сигареты, "МММ" и демократию
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Интерес к антиквариату у Юлия Калоева проснулся, когда он осознал, что родом из дворянской семьи |
Еще до поступления в МЭСИ Юлий со старшим товарищем зарегистрировал фирму, через которую они пытались проворачивать сделки. Финансовые результаты были не ахти, но зато появился бесценный опыт ведения бизнеса на "перспективном развивающемся рынке". В один прекрасный день Юлию Калоеву улыбнулась удача: нашлась израильская фирма, предложившая ему крупную партию сигарет Marlboro. Оставалось лишь найти покупателя, а когда он решил и эту проблему, покупателю осталось лишь найти деньги. И даже деньги были найдены. К счастью, сделка вовремя не состоялась: на глаза Юлию попалась газета, где сообщалось о поимке международного афериста, оказавшегося руководителем той самой израильской фирмы. Деньги покупателя остались целы, зато на почве сделки состоялось первое знакомство с криминалом: начались звонки домой, приглашения на встречи и все, что полагается в таких случаях. На нервной почве Юлий даже начал курить.
Но судьбу определили другие знакомства. Друзья родителей познакомили молодого человека с руководством Аско-банка, входившего в страховой холдинг "Аско". Получив там некоторый опыт, он перешел в другой банк, "РИ-инвест". Это было в начале ваучерной приватизации, когда, как вспоминает Калоев, "все пытались купить за ваучеры 'Газпром'". К тому времени Юлий Калоев успел заработать свои первые $5 тыс. на акциях "МММ" (правда, часть из них затем потерял на "Телемаркете"). Не правда ли, все эти поросшие мхом "брэнды" сегодня звучат как имена князей из "Повести временных лет"? А операции со все новыми финансовыми инструментами выглядят одновременно и как этапы новейшей российской истории, и как переход из одного класса в другой в школе бизнеса.
Кстати, именно эксперименты с новыми финансовыми инструментами принесли первый успех Юлию Калоеву. Когда "РИ-инвест" разорился, Юлий перешел в крошечный банк под названием "Фондсервис" на должность начальника отдела ценных бумаг. Отдел был под стать банку: вначале он состоял из одного начальника. В то время только появились казначейские обязательства, но никто не знал, что это такое,— даже в Центробанке, куда Калоев обратился за консультацией, поначалу не знали, является ли данный инструмент ценной бумагой.
"Мы были одними из первых, кто принял на себя риск и стал работать с этими бумагами,— вспоминает Юлий Калоев.— Поскольку собственных денег у банка в нужном объеме не было, операции осуществлялись на встречных платежах: трое сидели на покупке, трое на продаже, и все сделки мы оплачивали деньгами покупателя, оставляя себе маржу от 5 до 50% от суммы сделки. Это была трудоемкая технология, но мы быстро научились 'брокерить' без денег".
За семь месяцев работы с казначейскими обязательствами "ФондСервис" утроил капитал, а Юлий Калоев заработал первые по-настоящему серьезные деньги. Перспективного финансиста заметили на рынке труда, и вскоре он принял приглашение Москомприватбанка перейти на должность начальника управления ценных бумаг со штатом 15 сотрудников. Забавно, что начальник управления тогда был 18-летним студентом, зубрившим в МЭСИ стремительно отстающие от жизни учебники.
Однако, по словам самого Юлия Калоева, не учеба и не работа в те годы оказали определяющее влияние на формирование его личности. Самое сильное воспоминание тех лет — защита Моссовета в октябре 1993-го. Напомним, туда по призыву Егора Гайдара пришли люди со всей Москвы, которым под расписку власти собрались раздавать оружие, чтобы защищать демократию. "Помню, как мы с товарищем огляделись в своей десятке, состоявшей из интеллигентного вида сугубо гражданских лиц, явно никогда не державших в руках оружия, и поняли: до боя дело не дойдет, 'ополченцы' друг друга перестреляют в момент раздачи оружия,— вспоминает Юлий Калоев.— К счастью, стрелять нам так и не довелось, но когда пришли на помощь военные — такие же 18-летние юнцы, то стоило кому-то крикнуть: 'Снайперы!', как они начинали беспорядочно палить по крышам и окнам домов. Много людей было убито в суматохе".
В той суматохе досталось и Калоеву. Когда демократия уже добивала путчистов из танков, Калоев по пути домой, в одном из арбатских переулков, попал в облаву, где всех обыскивали. Он неосмотрительно полез в карман за расческой и был избит бойцами ОМОНа. В общем, борьба за демократию, напоминавшая вначале о романтических идеалах декабризма, на практике оказалась гораздо грубее и грязнее.
Опасные игры
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Жена Надежда — надежда Калоева в том смысле, что есть кому передать бизнес |
Однако, как признает теперь Юлий Калоев, он оказался слишком жестким и самонадеянным руководителем. "Работа шла под сильным эмоциональным напряжением,— вспоминает он.— И не все были готовы, как я, работать месяцами до трех ночи. Тогда я еще до конца не понимал смысл слов 'семья, дети'".
Его зам написал письменную жалобу руководству на Калоева за необоснованные штрафы. Руководство решило найти компромисс в слиянии его управления с другой смежной структурой. Через год, не привыкнув к новой обстановке, Калоев ушел из банка.
Впервые в его жизни наступило время, когда зарплата уже не имела для него определяющего значения — хотелось серьезной, интересной работы, отвечавшей его амбициям. Она появилась, когда он перешел в Первый ваучерный банк (впоследствии банк "Пионер"), где ему предложили стать управляющим филиалом в Москве.
Юлий Калоев: Я впервые почувствовал себя взрослым, ведь филиал — это почти самостоятельный банк. Оказалось, я обольщался. Я не до конца осознавал важность таких понятий, как сила брэнда, стоимость пассивов и т. д. Во-первых, трудно было найти подходящих людей: филиал считался не столь престижным местом работы, как головной банк. Во-вторых, зияла большая дыра в валюте баланса, оставленная моим предшественником. Я год пытался договариваться о размещении депозитов, открытии кредитных лимитов, но пассивы были в большинстве краткосрочными и в основном сформированными за счет операций на вексельном рынке. Это была вообще характерная картина для банка, как и для тогдашнего рынка в целом. Когда пришло прозрение в отношении того, что невозможно строить светлое будущее в отдельно взятом филиале, у меня состоялся разговор с руководством банка. Моя идея заключалась в том, что нужно зарабатывать не только и не столько на собственных операциях с ценными бумагами, но и кредитовать чужие операции с ценными бумагами. Да, доходность на кредитном рынке была ниже, чем на ценных бумагах, но и риски были значительно меньше.
Коммунизм в банке "Пионер" Калоев так и не построил: итогом бесед с руководством стало лишь то, что его перевели в головной офис. Но это был уже конец 1997 года, в мире начался азиатский кризис, и это плохо отразилось на самочувствии банка. В апреле 1998 года Калоев с рядом коллег ушел из банка в одну из крупнейших на тот момент риэлтерских компаний — Русскую инвестиционную компанию, где стал финансовым директором. Банк "Пионер" между тем через два месяца потерял ликвидность и был предложен той же Русской инвестиционной компании за 1 (один) доллар США.
"Мы с моими бывшими коллегами подумали и решили отказаться от покупки,— вспоминает Юлий Калоев.— Санация банка — чрезвычайно выгодная, но жесткая процедура, а в этом банке держали свои деньги многие из наших товарищей, их родственники и знакомые. Всех их ожидали серьезные убытки, и мы сочли свое участие в этом процессе неэтичным. Впрочем, за нас 'потрудились' себе на благо другие. Возможно, мы оказали бы людям большую услугу, взяв банк под управление".
Взрослые игры
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Полугодовалый Петр Калоев позволяет Юлию Калоеву чувствовать себя полноценным отцом семейства |
Поэтому весьма логичным выглядело решение взять тайм-аут и отправиться для получения степени MBA за рубеж. Для начала следовало активизировать свой английский, и в 1999 году он провел полгода на подготовительных курсах в Лондоне. Уже тогда возникло подозрение, что жизнь за границей не для него: будучи сугубо домашним человеком, Юлий сильно скучал по родным и каждые три месяца находил возможность вырваться домой. Тем временем учебные дела шли как нельзя лучше: он разослал документы в пять мест, из трех пришло подтверждение о приеме. Он выбрал лондонский Imperial College.
Видимо, это заложено в человеке — терять интерес к цели, когда она достигнута. Поступив в колледж, Калоев посмотрел на дело с другой стороны: за границей он все равно останется чужим, его дом в России, а жизнь-то в России налаживается... В общем, не поехал он ни в какой колледж.
А потом произошла встреча с людьми, которые тоже решили, что жизнь налаживается. И что прямые инвестиции в российскую экономику — вещь очень перспективная и доходная. Так возникло ЗАО "ИК 'Ост Вест Групп'", частный европейский фонд прямых инвестиций, где Юлий Калоев и трудится по сей день генеральным директором. Наиболее известные объекты инвестиций фонда — Балахнинский целлюлозно-бумажный комбинат "Волга", Майкопский картонный комбинат "Картонтара", а также сеть бизнес-центров классов В и С (более 50 тыс. кв. м) в Москве. Помимо управления чужими инвестициями у Юлия Калоева есть и собственный бизнес. Эти две сферы деятельности он разграничил следующим образом: "Есть бизнес для самореализации — это серьезные акционеры, серьезная команда и серьезные финансы. И есть хобби — бизнес, где я сам выступаю в роли инвестора".
Как он объяснил, у него недостаточно свободного капитала для крупных проектов, поэтому он вложил деньги в несколько московских магазинов, торгующих западными одежными марками. Не то чтобы он питал слабость к марочной одежде, просто нашелся человек, убедивший его, что это выгодный бизнес.
— А что нужно, чтобы убедить инвестора Калоева дать денег? — спросил я.
— Понимание перспектив развития, наличие свободной ниши, дееспособная команда и талантливый менеджер. С точки зрения инвестора, даже хобби оправдано лишь тогда, когда приносит прибыль.
Хобби не отнимает у него слишком много времени — по его словам, "один час в три дня", который тратится на переговоры с владельцами марок или решение принципиальных вопросов с управленцами. Юлий Калоев не исключает, что со временем передаст этот бизнес своей жене Надежде (сейчас она работает юристом в инвестиционном банке).
Игры патриотов
Итак, в свои 27 лет Юлий Калоев — ветеран российского бизнеса, глава инвестиционного фонда, владелец собственного бизнеса и отец семейства (сыну Петру уже полгода).
— Юлий Витальевич, вы счастливы?
— В личной жизни? Да, счастлив.
Личная жизнь — это любимая жена, удовольствие от общения с ребенком, чтение исторических книг и просмотр исторических фильмов (в нем еще не умер историк).
Но счастье — тонкая категория. Он еще не ощутил, что полностью реализовал себя в бизнесе.
— Вы считаете себя недостаточно богатым?
— Я никогда не ставил перед собой цель стать очень богатым человеком. Главная цель была обеспечить возможность своей семье, понесшей большие потери во времена революций, войн и репрессий, безбедное существование в случае возврата страны в тоталитарное прошлое...
— Тогда ради чего вы делаете свой бизнес сейчас?
— Бизнес — это спорт. Зарабатывая деньги, я зарабатываю себе очки.
— Чтобы стать чемпионом?
— Чтобы быть на уровне лучших. Но при этом не переступая через свои нравственные принципы.
"Бизнес как спорт" — весьма популярное сравнение среди деловых людей. Сразу становятся понятными азарт и агрессия, стремление к экспансии и к победе, которые движут бизнесменами. Но "быть на уровне" не очень-то спортивное выражение.
— Вам не кажется, что в бизнесе, как и в спорте, возможны лишь два варианта развития: либо бесконечное наращивание своих возможностей и масштаба операций, либо деградация?
— Не все так линейно. Не обязательно быть крупнее, масштабнее. Главное, чтобы было интересно. Если продолжить сравнение со спортом, то бизнес — такое многоборье, где по каждому виду надо набрать определенное количество очков.
Акцент на интересе, а не на масштабе вполне вписывается в хорошо знакомую Калоеву теорию иерархии потребностей Маслоу: в основании "пирамиды" (или "лестницы" Маслоу) находятся первичные потребности человека (физиологические, безопасности, социальные), а на вершине — потребность в самоактуализации и в самореализации. Так вот, сегодня очки нужны Калоеву исключительно для самореализации.
"Когда вы проходите этап насыщения первичных потребностей, возникает желание сделать что-то интересное для себя и полезное для общества",— говорит Калоев.
Или, как писал Абрахам Маслоу, "человек должен стать тем, кем он может стать".
— А когда у вас закончился этап первичного насыщения?
— Наверно, году к 2000-му: появилась квартира в центре, дом на Рублевке, несколько хороших машин, солидный счет в банке. Этого достаточно.
На что же тратит деньги человек, удовлетворивший все свои личные потребности? На антиквариат. У Юлия Калоева особое отношение к старинным книгам и мебели. Возможно, потому, что бабушка его происходит из старинной дворянской семьи и интерес к антиквариату связан с попыткой прикоснуться к чему-то утраченному. "Российскую историю то стирали, то превращали в комикс, а человеку важно чувствовать нити, связывающие его с прошлым",— говорит Калоев.
— А кем вы себя чувствуете в новейшей российской истории — ветераном бизнеса или представителем молодого поколения?
— Один мой знакомый как-то назвал меня "молодой старец". И правда, в силу пройденного мною пути мне можно смело приплюсовать пять-семь лет, так что я свой возраст как бизнесмена определил бы лет в 33-35.
— И что вы думаете с высоты своего условно 35-летнего возраста о нынешних двадцатилетних?
— Я вижу очень сильные различия в образе мышления. У 20-25-летних, на мой взгляд, гораздо больше преград в сознании: возможно, именно потому, что они являются поколением свободы, которому не приходилось преодолевать преград. Мы же были последним "протестным" поколением — мы еще протестовали против запрета длинных волос, против пионерских галстуков. И в сознании "несвободного" поколения, как ни странно, всегда сиял лозунг "Все в наших руках!". Потому что мы с детства привыкли сопротивляться давлению чужой власти, ломать установленные преграды. Здесь только важно всегда задумываться о средствах.
— Нет ли в вашей "теории несвободы" такого диссидентского негативизма?
— Наоборот, несвобода постоянно мобилизует силы, а с другой стороны, напоминает, что у человека всегда есть выбор средств в достижении цели. В этом смысле мне нравится песня Высоцкого "Я не люблю", и я стараюсь жить по сформулированным в ней принципам.
— Кстати, а что вы думаете о той несвободе, в которой сегодня — в буквальном смысле — находятся некоторые ваши коллеги-бизнесмены?
— Вне зависимости от беспокойства, которое многие сегодня испытывают, я считаю, что страна движется в стратегически верном направлении. Я сторонник сильного государства, которое дает социальную защищенность гражданам, что обеспечивает согласие в обществе и без чего ни один серьезный стратегический бизнес не может развиваться. С другой стороны, не надо забывать, что в нашей стране любые реформы могут проводиться только жестко и только сверху. Во главе угла должны стоять экономические интересы страны. А для сильной экономики необходимо четкое разделение бизнеса и государства.
— То есть вы сторонник государственного капитализма?
— Абсолютно не так. Просто сейчас, после 10-15 лет практически полного отсутствия инвестиций в основные фонды, наступает время для новой индустриализации, и если мы не хотим, чтобы она осуществлялась тем же методом мобилизации внутренних ресурсов, что и в 30-х, необходимо обеспечить условия для притока как внешних, так и внутренних инвестиций, что в свою очередь опять невозможно при слабом государственном аппарате. Отечественная банковская система до сих пор не способна кредитовать развитие основных фондов (просто не хватает длинных пассивов в нужном объеме), а без их обновления перерабатывающие секторы отечественной промышленности не могут быть конкурентоспособными. В этом смысле я считаю опасным поспешное вступление России в ВТО — скорее параллельно с банковской реформой в ряде отраслей экономики нужно оградить рынок на несколько лет от иностранной конкуренции. Но при этом создать механизм, обеспечивающий направление предприятиями полученной сверхприбыли на инвестиции в обновление основных фондов.
— А вам не кажется, что это не совсем спортивно — повышать конкурентоспособность путем устранения конкурентов?
-- Давайте сначала научимся бегать, прежде чем ехать на чемпионат мира!