Вчера стало известно, что в воскресенье в своей манхэттенской квартире на 97-м году жизни умерла Фей Рей, звезда Голливуда 1930-х годов, прозванная "королевой воплей".
Мало кто помнит имя Фей Рей, но в мифологию ХХ века она вошла как первая "девушка Кинг-Конга" из фильма Эрнста Шедсака и Мэриана Купера 1933 года. Половинка самой странной в истории любовной пары — ученой блондинки и гигантской обезьяны, которая разнесла пол-Нью-Йорка, пытаясь воссоединиться с предметом своей страсти. Визжащая Фей Рей в кожаной колыбели колоссальной ладони, Фей Рей, рыдающая над трупом расстрелянного с самолетов на крыше Эмпайр-стейт-билдинга самца: эти образы стали символом масскульта и Голливуда 1930-х годов, легализацией самой причудливой сексуальности.
"Кинг-Конг" затмил между тем главную роль всей жизни Фей Рей, которая могла бы открыть для нее совсем иной путь в кино, чем тот, который прошла она. Снимавшаяся в кино с 16 лет девушка из Канады очень быстро превратилась из статистки вестернов в звезду первого плана. К концу 1920-х она уже играла главные роли в фильмах Морица Стиллера и Джозефа Штернберга, пять раз снималась в дуэте с Гэри Купером. А в 1928 году ее взял на главную роль в "Свадебном марше" (The Wedding March) великий и ужасный Эрик фон Штрогейм, моралист-человеконенавистник, вскоре отлученный от режиссуры за свои непомерные траты и ядовитый сарказм. В скотском мирке воображаемой европейской монархии Фей Рей была простолюдинкой Митци, которую на свою и ее беду полюбил наследный принц Ники фон Вильделибе-Рауффенбург, сыгранный самим Штрогеймом, прозванным "человеком, которого приятно ненавидеть".
Но славу актрисы Штрогейма и Стиллера быстро затмила репутация "королевы воплей". Задолго до сакраментальной фразы Альфреда Хичкока о том, что "блондинок приятнее мучить", продюсеры увидели в Фей Рей садомазохистское сочетание сексуальности и беззащитности. Вкупе со способностью издавать душераздирающие вопли и заливаться натуральными слезами эта психофизика сделала из Фей Рей идеальную жертву самых невероятных тварей. Кинг-Конг — лишь один из ее истязателей. В "Докторе Икс" (Doctor X, 1932) Майкла Кертица ее чуть не сожрал каннибал, выходивший перекусить в ночи полнолуния. В его же "Тайне музея восковых фигур" (The Mystery of the Wax Museum, 1933) едва не превратил в манекен безумный художник с обожженным лицом. Ее атаковала "Летучая мышь-вампир" (The Vampire Bat, 1933) Фрэнка Стрейера. Гонял в полупрозрачном платье по чащобам и болотам охотник на людей граф Зарофф в "Самой опасной игре" (The Most Dangerous Game, 1932) Шедсака и Купера. Нещадно порол в изысканно снятой в контражуре сцене мексиканский повстанец Панчо Вилья в "Вива Вилья" (Viva Villia, 1934) Джека Конвея. Увы, эту самую откровенную формулу ее сексуальности вырезали продюсеры. Даже приглашение от "Би-Би-Си" поработать в Англии, которое актриса, раздосадованная отсутствием интересных ролей, приняла в 1935 году, было сформулировано так: "Не хотите ли немного покричать и для нас?"
Недолгий отъезд в Англию стал роковым: Голливуд не прощал изменников. После возвращения Фей Рей уже не играла в хитах. А в 1942 году, сыграв около 80 ролей, оставила кино, чтобы посвятить себя второму мужу, сценаристу Роберту Рискину. Лишь смертельная болезнь мужа заставила ее в 1952 году вернуться на экран и мелькнуть в характерных ролях еще в десятке фильмов. Впрочем, Фей Рей, кажется, ни о чем не жалела, до самой смерти бодро водила автомобиль и со смехом вспоминала, как при первом просмотре "Кинг-Конг" не произвел на нее ровным счетом никакого впечатления.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ