Сегодня рассказ — жанр обездоленный. По издательским меркам он считается "неформатным"; разве что пристегнут "паровозиком" к роману, а так живет еще хуже, чем повесть. Писатели, которым рассказ невыгоден, без сожаления забирают из него сюжетную пружину и растягивают ее до романного масштаба. Так, расплодившийся сейчас любовный роман, чаще западный и комедийный, как раз занял нишу бытового рассказа: сюжет простенький, объем раздут. А неожиданные повороты, скандальные истории — все то, чем рассказ так любил удивлять, нынче лихо пересказывают в упрощенном виде многочисленные телешоу.
Зато рассказу достается почетная функция социального работника. Пожалуйста, дорогие мастера слова, хоть сегодня начинайте обход: как помочь инвалидам, чего не хватает матерям-одиночкам, почему опять нервничают банковские вкладчики, как там со здравоохранением олигархов, сидящих в тюрьме. Прозаик Евгений Шкловский, например, выбирает себе город Москву и среднего человека. Автор послесловия к сборнику рассказов "Фата-моргана" Александр Агеев так и аттестует типичного героя прозы Шкловского: "Не убийца, не шизофреник, не наркоман, не дебил, не бомж — существо пороговое, сохраняющее видимость стабильности невероятными ежедневными усилиями".Героиня рассказа "Пандус" всего-то хочет обустроить вход в подъезд для своего мужа-инвалида, а для этого нужны подписи всех соседей. Персонаж рассказа "Одиночество писателя Д." хлопочет о похоронах своего умершего друга-сочинителя, как назло даже не бывшего членом Литфонда. Юная подруга Эдика покончила жизнь самоубийством — Эдик теперь изгой, а ведь он девушке ничего и не обещал. Казалось бы, автора даже не очень волнует, чем эти истории закончатся, хотя из рассказов все-таки узнаем, что пандус будет установлен, писатель похоронен, а Эдика пожалеют. Важна та перемена ощущения, тот осадок, что остается у вроде бы победивших обстоятельства героев.
Эта относительность для автора — предмет нескончаемой меланхолии. То самое "как бы", которым так шиковали в 1990-х и которое так стало раздражать сейчас,— один из главных персонажей прозы Евгения Шкловского. Рассказ Евгения Шкловского с удивительной покорностью и некоторой даже отстраненностью ложится в читательские ладони, только надо быть готовым к тому, что спустя какое-то время ладони могут оказаться пустыми (фокус такой). А вот истории Людмилы Петрушевской (даже предупреждать не надо, авторский почерк все и так знают) кусаются, царапаются и вырываются.
Держать их лучше крепко, обеими руками. Их задача — не просто созерцать и констатировать, а буквально выплевывать на читателя все то негодование, возмущение и обиду, которыми по идее и должна бурлить великая русская литература. Только будьте осторожны, от рассказов не оторвешься, но они заразны: садишься за сборник "Богиня Парка" добрым-милым человеком, а как книгу закроешь, обязательно с "родственничками" поругаешься.
Именно в этом новом сборнике Людмилы Петрушевской точка накала превышает все нормы. Если этим рассказам поставить градусник, ртуть придется собирать повсюду. Героев здесь обижают на славу: "Всех обделили, обнесли, как на пиру последних — всем все ухудшили. Эффект падающего домино". К примеру, на одну скромную героиню повести "Конфеты с ликером" обрушились сразу и сумасшедший муж, и претендующие на ее квадратные метры родственники-убийцы. В карманах у нее пусто, в конфетах — яд вместо ликера. Вообще-то мы уже и от других авторов знаем о том, какой именно вопрос испортил наших граждан. Но Людмила Петрушевская с непреклонностью налоговой инспекции проводит проверку всех чувств на своеобразную "реакцию 'жилплощадь'".
Тут все делят место под солнцем. Ну, бывшие жены и мужья — понятно, дети и родители — ладно, но чуть ли не младенцы друг друга из колясок норовят выкинуть: "Да, одиночество и обида стояли у их колыбели, как выясняется". Лексика в сборнике потрясающая. Судьи, адвокаты и нотариусы, берите на заметку: "тактика сживания со свету", "приживала, примак, приемный сожитель", "легальная вдовица". Причем догадываешься, что если всем героям Петрушевской дать по апартаментам, все равно поругаются.
Евгений Шкловский. Фата-моргана. М.: НЛО, 2004
Людмила Петрушевская. Богиня Парка. М.: Эксмо, 2004