кинопрокат Америка
Прокатный сезон показал, что блокбастеры американского, самого богатого в мире, кино оставляют ниши и для арт-хаусных проектов, особенно если речь заходит о политике, цензуре, морали. О сладости запретных плодов — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Америка, а с ней и весь мир, живет сиквелами. К очередному "Гарри Поттеру", к "Шреку-2" добавился второй "Человек-паук", превзойдя конкурентов рекордными сборами за первые пять дней проката — $152 млн. Американская пресса выжимает из этого факта массу патриотического пафоса, тем более что премьера пришлась аккурат на уикенд 4 июля — День независимости Соединенных Штатов.
Скромный фоторепортер и студент Питер Паркер, который в обличье Человека-паука совершает героические подвиги, рассматривается как настоящий народный мститель, борющийся с террором за свой родной город Нью-Йорк. Ведь мировое зло после 11 сентября не дремлет, и тень американской трагедии падает на, казалось бы, развлекательную картину.
Вот почему американский народ голосует долларами за "Человека-паука", а не за "Фаренгейт 9/11" Майкла Мура, как бы его ни рекламировали те самые журналисты, которые вовсе не поднимали свой голос против войны в Ираке, когда она только начиналась. Таковы версии американских кинообозревателей, в том числе и кинообозревателя New York Times, которая не совсем совпадает с действительностью.
"Фаренгейт", разумеется, прокатывают скромно по сравнению с кинокомиксами-блокбастерами, и тем не менее речь идет уже больше чем о сотне миллионов зрителей, выстоявших очереди, чтобы увидеть антибушевскую картину в первые же дни. Это самый успешный документальный фильм за всю историю кино, если не считать развлекательно-видовых картин, демонстрировавшихся в системе IMAX.
Майкл Мур работает на пассивную часть электората, которая в итоге может решить исход выборов в Америке при приблизительном равновесии сил. Среди посмотревших картину, конечно, немало убежденных противников президента Буша, но нет оснований недооценивать влияние этой пропагандистской акции на тех, кто предпочитает комиксовую героику "Человека-паука". К словам режиссера Боба Райнера о том, что если "Фаренгейт" изменит результаты выборов, это изменит мир, стоит прислушаться. Ведь на протяжении последних десятилетий кино рассматривалось либо как тинейджеровский аттракцион, либо как удовольствие для эстетов. Роль кинематографа как идеологического и политического оружия считалась отыгранной после того, как ее перехватило телевидение. Пример с "Фаренгейтом" показал, что хоронили политический кинематограф преждевременно.
Другой пример выхода далеко за пределы кинематографического контекста — "Страсти Христовы" Мела Гибсона, еще один хит киносезона. Вряд ли случайно он стал самым кассовым религиозным проектом за всю историю кино (и одним из прокатных рекордсменов года). Суперуспех фильма во всем мире связан с обострившимся противостоянием религий и с теми элементами антисемитизма, которые то ли содержатся, то ли не содержатся в картине Мела Гибсона, но которые обсуждались и накаляли страсти больше всего. Даже больше, чем сцены насилия и вольное обращение с библейской историей. Мало того, имевшие место поползновения запретить или ограничить прокат привели к противоположному результату: в залы повалили зрители, которые уже лет двадцать не ходили в кино, и принесли с собой $370 млн, а во всем мире — более $600 млн.
В уменьшенном масштабе то же самое произошло с "Фаренгейтом". Все попытки бойкота и даже отказ нескольких американских киносетей показывать картину пошли лишь на пользу Майклу Муру. Компания "Мирамакс" взвинтила цены в Европе на (уже проданный!) фильм. По этому поводу эксперты вспоминают аналоги вроде как совсем из другой оперы. Тридцать лет назад был снят фильм "Глубокая глотка", который остался бы одним из бесчисленных образчиков порно, если бы не кампания, поднятая поборниками морали против показа этой картины. В результате "Глубокая глотка" выдала цифры посещаемости, намного превосходящие те простые задачи, которые перед ней стояли поначалу. Она стала феноменом современной поп-культуры и, возможно, самым выгодным проектом в истории кино. В этом году на экраны выходит документальный фильм "Внутри 'Глубокой глотки'", подробно исследующий механизм этого спровоцированного успеха.
Запретный плод всегда сладок, и чем шумнее протесты, тем выше кассовые сборы. Такова специфика культурного рынка в демократической стране. И хотя кажется, что Голливуд заранее забивает сваи под свои строительные гиганты, эта система всегда содержит брешь, в которую нет-нет да и удается просунуться не столь могущественным, но не менее предприимчивым. В нынешнем сезоне такой брешью стала политика, глубоко расколовшая американское общество, которое только кажется консолидированным в коммерческих и патриотических сетях "Человека-паука".