В воскресенье 30 мая в Большом театре "в честь великой русской балерины Марины Тимофеевны Семеновой" был показан балет Мариуса Петипа "Баядерка".
Марина Тимофеевна Семенова — ученица Агриппины Вагановой, солистка балета Мариинского театра в 1935-1930 году, Большого театра с 1930 по 1952 год. Сегодня — педагог-репетитор балетной труппы Большого. Искусство Марины Семеновой относят к вершинам балетного академизма ХХ века.
В честь Марины Семеновой московский Большой театр дал самый немосковский из балетных спектаклей — "Баядерку" Мариуса Петипа. У этого спектакля особое место в петербургской культуре ,он прочно привязан к городу и Мариинке, сцену которой "Баядерка" никогда не покидала.
Зал Большого театра не был украшен цветами, как это делает в торжественных случаях миланский La Scala. Не было торжественных речей, устроители мудро подчеркивали обыденность происходящего.
"Баядерку" танцевали как всегда. На сцене были уже ставшие исполнительским стилем труппы и общим местом в комментариях прессы пресловутые fausses positions (неправильные позиции ног), конвульсивные вращения, вульгарное, на грани разрушения формы, исполнение Рas d'action, стандартные акробатические трюки, впрочем, шумно одобряемые публикой. Было много соцреалистического пафоса в массовых сценах и при этом — отлично отрепетированный ансамбль "Теней", петербургский шедевр Петипа.
Никию танцевала Галина Степаненко. Не всякая балерина решится в такой день танцевать "Баядерку" перед легендарной Никией ХХ века. К тому же вариант Большого напрочь лишает танцовщицу заманчивой возможности блеснуть искусством старинной балетной пантомимы — обязательным структурным компонентом всех балетов Петипа. Так сцена принцессы Гамзатти и баядерки Никии — пластический шедевр маэстро, его замечательная реплика на вердиевский дуэт Аиды и Амнерис — решительно упразднена и сведена к серии беспорядочных прыжков. Зато в коде Теней балерина показала не просто высочайший технический стандарт, но захватывающий и страстный танцевальный поток — сегодня буквально археологическую редкость на отечественных балетных подмостках. Был костюм Никии в предсмертном танце со змеей — почти точная копия семеновского, снятая с фотографий 30-х годов, были семеновские грим, ракурсы, повороты головы. Все было данью бесконечного уважения к Учителю. Но вероятно, есть предел возможного в культурной преемственности, есть — и колоссальная — разность масштабов художественного дарования учеников и учителя и есть безусловная несопоставимость масштабов театральных эпох. "Сухих искр" в наэлектризованной атмосфере зала (несмотря на экзальтированный выкрик Марка Перетокина-Солора в финале вариации), "мхатовской тишины" и "мочаловского мига" — легендарных атрибутов семеновской "Баядерки" — публика Большого не прочувствовала.
30 мая 1993 великая русская балерина Марина Семенова находилась в ложе театра. Зал встал только тогда, когда она поднялась на сцену.
ПАВЕЛ Ъ-ГЕРШЕНЗОН