 |
ФОТО: МИХАИЛ ГАЛУСТОВ  Уже в самом начале понимаешь, что роман Брежнева "Целина" в свое время глубоко перепахал авторов выставки |
На открытии выставки выступал хор первоцелинников. В советское время при Музее Михаила Калинина жил хор старых большевиков, и они там по пятницам исполняли "Вихри враждебные" голосами пожилыми, но не без задора. Когда раздалось "Вьется дорога длинная, здравствуй, земля целинная", то я подумал, что это гастроли хора Музея Калинина в Федеральных архивах. Однако хотя открытие и напоминало советские церемонии, но было отличие. Понимаете, этот хор пел все то же самое, что в советское время, но в хорошем смысле.
Это настроение своего рода лейтмотив выставки. Она начинается с напечатанного на пишущей машинке постановления ЦК КПСС об освоении целинных и залежных земель. Потом следуют документы об организации молодежного движения по освоению целины, документы, характеризующие жизнь первоцелинников, их быт и работу, сводки о количестве выращенного зерна — вплоть до удвоения, сводки Гидрометцентра о погоде. Кроме того, на выставке экспонируются печатная графика, призывающая молодежь ехать осваивать земли, и небольшое количество живописных произведений, несущих на себе печать невозможной халтуры.
Вначале жизнь целинников была трудная, а погодные условия — тяжелые (первый зал). Но они боролись, и сводки по зерну росли (второй зал). Постепенно жизнь налаживалась, из палаток они переезжали в домики, а потом возник город Целиноград, фотографии центра которого живо напоминают проспект Калинина в Москве (третий зал). Параллельно с улучшением быта погодные условия еще больше ухудшались, возникли пылевые бури, и сводки по зерну начали падать. С бурями пришлось бороться лесозащитными полосами, но некоторые почвы подверглись эрозии (заключительный зал).
 |
ФОТО: МИХАИЛ ГАЛУСТОВ Вслед за Леонидом Ильичом устроители выставки неоднозначно оценили роль Хрущева в сельском хозяйстве |
В восьмом классе я писал выпускное сочинение на тему "Образ хлеба в романе Леонида Ильича Брежнева 'Целина'" и получил "тройку" за "нераскрытое содержание". Мне казалось тогда, что это ложное пропагандистское произведение, и сказать о нем, что я думаю, было неуместно. Образ хлеба я раскрывал в цифрах, списывая со шпаргалки, сколько тонн было выращено в каком году,— мне казалось, что так объективнее, но сочинение получилось суховатым.
Посмотрев эту выставку, я понял, что действительно не раскрыл, потому что ничего нового к Леониду Ильичу и сегодня, через четверть века после выхода его романа, о целине добавить нечего. Автор закрыл тему. Я бы даже сказал, что Леонида Ильича можно было бы рассматривать как куратора этой выставки посмертно, причем куратора, вся глубина идей которого осталась все же недопонятой.
Вспомните. Леонид Ильич тоже в начале романа тонко цитирует постановление ЦК КПСС об освоении целинных и залежных земель, потом рассказывает о широком движении добровольцев-первоцелинников, об их тяжелом быте. Есть там о лесозащитных полосах и эрозии почв, а трудовые подвиги строителей машинно-тракторных станций он описывает и поярче. У него, конечно, есть недооценка роли Хрущева, но это так понятно, что и упрекать грешно. Кстати, устроители выставки тоже оценили роль Хрущева неоднозначно, поместив в начале экспозиции его портрет среди хлебов, где он с брезгливым изумлением вертит пальцами колос, создавая впечатление некомпетентности в сельском хозяйстве. Эту некомпетентность Леонид Ильич, кстати сказать, тоже подчеркнул и раскрыл даже и полнее, подтянув к этому и плохое снабжение первоцелинников продовольствием, и эрозию почвы. Концептуально это у него вышло убедительнее.
 |
Подвиг увеличения валового продукта вплоть до удвоения освобожден от мрачных переживаний советской действительности. И это идеально соответствует тенденциям сегодняшнего дня |
Но откуда я взял все эти мрачные мысли? Из чтения романа Леонида Ильича. Других источников знаний про целину у меня не было, а было только общее знание, как что устроено в советской жизни. Иначе говоря, это был своего рода подтекст Леонида Ильича, который я вычитал из романа. Он, конечно, не мог прямо всего этого написать, не пропустила бы цензура, но мысль его все равно дошла до читателя в лице меня. И, кстати, все, с кем я когда-нибудь обсуждал эту книгу, тоже вычитали этот подтекст и так же ее и воспринимали.
А с этой выставкой вышло иначе, замысел куратора остался реализованным только частично. Никакого мрачного содержания там нет, а есть трудовой подвиг народа по выращиванию хлеба, совершенный, несмотря на трудности. То же самое, что у Леонида Ильича, но без всего того недосказанного, что подразумевалось читателем как само собой разумеющееся.
Хорошо это или плохо, что часть не высказанных прямо брежневских идей осталась нереализованной? Мне думается, хорошо. Ведь Леонид Ильич, доживи он до сегодняшнего дня, как куратор был бы отягощен мрачными переживаниями советской действительности. А сегодня эти переживания и тяжкие умолчания ушли, осталась только радость от совершенного подвига увеличения валового продукта в отдельно взятой области народного хозяйства вплоть до удвоения. Это освобождение от мрачных переживаний идеально соответствует тенденциям сегодняшнего дня, и благодаря выставке можно даже точнее определить эти тенденции. Это когда все то же самое, что в позднебрежневские времена, но в хорошем смысле.