Приговор катарского суда корреспонденту Ъ МУСЕ Ъ-МУРАДОВУ прокомментировала вдова экс-президента Ичкерии МАЛИКА ЯНДАРБИЕВА.
— Вы ждали такого приговора?
— Прокурор попросил у суда смертного приговора. Этого и заслуживали убийцы моего мужа, но суд объявил пожизненное заключение.— Вы этим недовольны?
— У меня с самого начала не было никаких сомнений в том, что приговор будет справедливым. В начале каждого заседания суда каждый участник, кроме россиян, клялся на Коране, что будет говорить только правду. Ни один мусульманин, если он по-настоящему верит в Аллаха, не позволит себе нарушить слово, данное на Коране. Катарцы — настоящие мусульмане. Я довольна решением суда. А для осужденных это кара Аллаха.
— Как они приняли приговор?
— Они стояли с опущенными головами, их лица были мрачными. Когда после оглашения приговора на них надели наручники, в их глазах появилась растерянность.
— Они что-нибудь сказали в свое оправдание?
— Я услышала, как они вполголоса проговорили: "Мы невиновны".
— Адвокаты россиян утверждали, что их подзащитных пытали.
— Суд принял во внимание эти утверждения и назначил проверки, однако ничего не подтвердилось. Никаких других аргументов, кроме этих заявлений, в оправдание своих подзащитных у российских адвокатов не нашлось.
— Эмир Катара может помиловать россиян. Что вы думаете по этому поводу?
— Это уже вопросы к политикам. Для меня важно, что установлены виновные в смерти моего мужа и они наказаны, как того требует закон. Все остальное меня совершенно не интересует.
— Ваш сын Дауд присутствовал на приговоре?
— Он был рядом со мной, все видел и слышал.
— А кто еще из чеченцев был на суде?
— Ахмед Закаев, Усман Ферзаули (спецпредставитель президента и замминистра иностранных дел Ичкерии соответственно.—Ъ). После процесса мы все вместе поехали на могилу Зелимхана, прочитали молитву.
— Вернуться в Чечню не собираетесь?
— Я очень этого хочу, мои дети тоже. Но пока я не вижу такой возможности, хотя и не теряю надежды, что в недалеком будущем можно будет оказаться дома. В Катаре мы окружены вниманием и заботой, но это все-таки не дом.