"Слон" (Elephant)
На закончившемся почти неделю назад ММКФ фильм режиссера Гаса Ван Сента москов
На закончившемся почти неделю назад ММКФ фильм режиссера Гаса Ван Сента московским зрителям показали впервые, но шуму "Слон" знаменитого американца наделал раньше — когда получил "Золотую пальмовую ветвь" на 56-м Каннском кинофестивале. Тогда награждение фильма посчитали победой сомнительной и радикальной, если учитывать то обстоятельство, что в конкурсе присутствовал "Догвилль" Ларса фон Триера. Картину датчанина, с триумфом которой смирились даже те, кого жесткий и открыто издевающийся над зрителем фильм не впечатлил, председатель жюри Патрис Шеро проигнорировал, так же, как и все работы своих соотечественников. Увезти на родину хоть какой-нибудь приз не посчастливилось ни одному французскому фильму, включая "Бассейн" Франсуа Озона, зато победителем совершенно неожиданно оказался американский гомосексуалист с маргинальным фильмом про убийц из провинциального колледжа.
Тема "Слона" похожа на тему недавней, тоже посвященной подростковому насилию, картины "Боулинг для Колумбины" Майкла Мура. "Слон" кажется не столько психологической драмой, сколько придуманным обладателем изощренной фантазии полотном. В прошлом живописец, режиссер вовсю развлекается с визуальным рядом (одинаково серые школьные коридоры запросто могут быть разбавлены сюром с затылками, бегущими по синему небу). Несмотря на американское происхождение, "Слон" очевидно старается казаться фильмом намеренно неполиткорректным: замеченные в гомосексуализме главные герои, раздобывшие через интернет оружие и расстрелявшие учителей и учеников колледжа, в свободное время смотрят нацистскую хронику. Последний штрих — в качестве саундтрека для истории о малолетних убийцах, сливающихся перед смертью в страстном поцелуе, используется музыка Людвига ван Бетховена.
Две одноклассницы копят деньги на путешествие и работают в паре: одна ублажает очередного мужика в снятом на часок номере, а другая исполняет функции менеджера. После того как на глазах подруги несовершеннолетняя проститутка выбросилась из окна, сутенерша избавляется от чувства вины небанальным способом — девушка считает своим долгом переспать с каждым бывшим клиентом подруги да еще и вернуть ему потраченные когда-то на секс деньги. Радость сэкономивших корейцев длится недолго: после впечатлительной девицы их обычно навещает ее отец — бывший полицейский, одержимый идеей справедливости.
Тему крови, смерти и секса снова разрабатывает модный кореец Ким Ки Дук. Напоминающая о триллере "Жажда смерти", в котором отец мстит изнасиловавшим его дочь преступникам, "Самаритянка" не лишена фирменных красивостей корейца. Живописные виды городских парков, чередующиеся с эффектно размозженными черепами, не объясняют очевидных сюжетных неувязок вроде того, почему школьница никак не может вспомнить номер телефона своей товарки и с чего вдруг юной проститутке вздумалось сигать с высоты третьего этажа. Однако логика в "Самаритянке" не главное: куда важнее здравого смысла и удавшихся пейзажей неотвратимость наказания, зловещего, как номер "666" на машине отца, преследующего растлителей малолетних.
Тема "Слона" похожа на тему недавней, тоже посвященной подростковому насилию, картины "Боулинг для Колумбины" Майкла Мура. "Слон" кажется не столько психологической драмой, сколько придуманным обладателем изощренной фантазии полотном. В прошлом живописец, режиссер вовсю развлекается с визуальным рядом (одинаково серые школьные коридоры запросто могут быть разбавлены сюром с затылками, бегущими по синему небу). Несмотря на американское происхождение, "Слон" очевидно старается казаться фильмом намеренно неполиткорректным: замеченные в гомосексуализме главные герои, раздобывшие через интернет оружие и расстрелявшие учителей и учеников колледжа, в свободное время смотрят нацистскую хронику. Последний штрих — в качестве саундтрека для истории о малолетних убийцах, сливающихся перед смертью в страстном поцелуе, используется музыка Людвига ван Бетховена.
 |
Тему крови, смерти и секса снова разрабатывает модный кореец Ким Ки Дук. Напоминающая о триллере "Жажда смерти", в котором отец мстит изнасиловавшим его дочь преступникам, "Самаритянка" не лишена фирменных красивостей корейца. Живописные виды городских парков, чередующиеся с эффектно размозженными черепами, не объясняют очевидных сюжетных неувязок вроде того, почему школьница никак не может вспомнить номер телефона своей товарки и с чего вдруг юной проститутке вздумалось сигать с высоты третьего этажа. Однако логика в "Самаритянке" не главное: куда важнее здравого смысла и удавшихся пейзажей неотвратимость наказания, зловещего, как номер "666" на машине отца, преследующего растлителей малолетних.