До свадьбы не зажило

В прокат выходит фильм Марии Сёдаль «Надежда», который в прошлом году был выдвинут на «Оскар» от Норвегии и попал в шорт-лист претендентов, хотя до окончательного списка номинантов не добрался. О семейной драме, усугубленной медицинскими перипетиями, рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Действие картины, сценарий которой Сёдаль написала на основе собственного опыта, укладывается в десять дней между 23 декабря и 2 января и разделено на главки, разграничивающие череду праздников: канун Рождества, Рождество, Новый год и так далее. Это в буквальном смысле «сцены из супружеской жизни» — завтраки, обеды, уборка и готовка, разговоры с детьми и приехавшими на праздники родственниками, походы за покупками и в гости, ссоры по мелким бытовым поводам, перерастающие в поток претензий, копившихся годами, которые никогда не находилось времени обсудить. Теперь времени не осталось совсем — прямо накануне Рождества хореограф Аня (Андреа Брайн Ховиг), наконец добившаяся долгожданного международного успеха, узнает о том, что у нее опухоль в мозгу: рак легких, вроде бы удачно вылеченный год назад, дал метастазы.

Пока Томас (Стеллан Скарсгард) — театральный режиссер, с которым они прожили вместе двадцать лет и родили троих детей в придачу к еще троим от его первого брака, но так и не удосужились зарегистрировать свои отношения,— настойчиво допрашивает врачей, сколько Ане еще осталось (с точной информацией легче иметь дело, точная информация — это то, что можно осмыслить), сама Аня входит в эмоциональное пике. Как будто пропустив первую из пяти хрестоматийных стадий проживания горя и сразу смирившись с диагнозом, остальные она проживает одновременно. Волны гнева, отчаяния, нервической энергии и опустошающей усталости, усиленные побочными эффектами прописанных ей лекарств, накатывают на нее, иногда в промежутке в несколько минут — Ховиг передает все их оттенки с безукоризненной точностью, заслуженно принесшей ей главную норвежскую кинопремию «Аманда».

При этом Аня старается сохранить видимость спокойствия, «чтобы снова не портить детям праздник» (за беспомощностью этого предлога, конечно, прячет всепоглощающий страх смерти), а Томас, в котором она отчаянно ищет поддержки, настолько растерян, что и хотел бы, да не знает, как ей помочь. Здесь повторяется прошлогодняя ситуация, о которой мы, зрители, больше узнаем из долгих пауз в диалогах, чем из самого обмена репликами. Новость об опухоли обостряет все проблемы в их отношениях, очевидные еще в первых «мирных» сценах: его холодность, ее сомнения в себе, багаж прошлого, не забытый даже после долгих лет вместе, профессиональное соперничество — Аня явно все эти годы находилась (или по крайней мере чувствовала себя) в тени мужа. Предприняв еще одну неловкую попытку утешить и подбодрить ее, он предлагает наконец официально пожениться, но свадьба становится еще одним докучливым делом в длинном списке того, что надо вытерпеть, наряду с приемами у врачей, анализами и организацией рождественско-новогодних празднований, которые лишь усиливают Анино ощущение тотального одиночества.

В центральной паре актеров Скарсгарду досталась куда менее благодарная роль человека, замкнутого в себе и на себе, который все это время принимал женщину, жившую с ним и во многом ради него, как должное. Однако с помощью минимальных выразительных средств, одним скупым языком тела и изменением взгляда он передает смену состояний, через которые проходит Томас,— вину, сожаление, запоздавшую благодарность, почти такой же огромный страх, который переживает Аня, но только с другим оттенком — страх потери того, что, как он только сейчас осознал, было для него опорой. Его дуэт с Ховиг поддержан столь же профессиональной и глубокой работой актеров второго плана, среди которых можно выделить Гертруд Л. Юнге, играющую лучшую подругу Ани, и Эйнара Экланда в роли ее отца.

Несмотря на то что «Надежда», очевидно, очень личный для Сёдаль фильм, он снят с поистине скандинавской сдержанностью, что позволяет зрителю сохранять дистанцию, с которой лучше заметны все психологические нюансы, а самой картине — не превратиться в шаблонное cancer movie (чего, вероятно, можно ожидать от сериального ремейка с Николь Кидман в главной роли, который она будет продюсировать для Amazon Studios). В более сентиментальной ленте такие приемы, как использование вивальдиевского «Vedro con mio diletto» в чувствительные моменты, пожалуй, отдавали бы дешевой манипуляцией. Здесь же они дают ту самую обещанную в названии надежду.