обозреватель
Моника Левински возвращается. А вместе с ней, некогда потрясшей устои практиканткой Белого дома, возвращаются независимый прокурор Кеннет Старр и многие другие, за последние годы порядком подзабытые персонажи эпохи позднего Клинтона, столь непохожей на эпоху Буша-младшего. Многомиллионной аудитории предлагают пройтись по комнатам и коридорам, по укромным местам, которые давно покинули герои описываемых предшественником Джорджа Буша событий, вдохнуть запах выветрившихся духов и после многолетнего перерыва еще раз прокрутить в голове те самые вопросы: спал или не спал? лгал или не лгал? Вопросы, от ответа на которые, как многим тогда казалось, зависит не только судьба Билла Клинтона, но и едва ли не судьба американской демократии.
Кто-то в связи с этим не выразит особого восторга, заметив, что нам предлагают пожевать жеваную-пережеваную и жареную-пережареную котлету. Дескать, сколь бы ни был силен дар Клинтона-мемуариста, какие бы новые ошеломляющие подробности он ни поведал, просто невозможно опять читать и слышать "про Монику" и про все остальное. Про эти бесчисленные клинтоновские скандалы, ставшие неизменным спутником его восьмилетнего президентства. Наверное, такой человек в чем-то будет прав. Давно отгоревшие страсти не могут с той же силой поджечь нацию вновь — так не бывает.
Однако главная ценность книги "Моя жизнь" вовсе не в описании жизни Билла Клинтона как таковом. Читатели получили уникальную возможность понять, куда пришла Америка, сравнив "до" и "после" — как было до прихода в Белый дом Джорджа Буша и как стало после него. В другом бестселлере последнего времени — книге белодомовского ветерана Ричарда Кларка "Против всех врагов" одна из главных мыслей состоит в том, что президентство Буша во многом построено на отрицании президентства Клинтона, его наследия. Дескать, желание сделать обратное тому, что делал его предшественник, стало чуть ли не движущей силой 42-го президента США, его idee fixe. Даже если это и преувеличение, то небольшое. Придя в Белый дом, Джордж Буш первым делом пообещал оздоровить моральный климат в Вашингтоне, дав понять, что клинтоновские похождения дискредитировали институт американского президентства. Затем он стал делать шаги во внутренней и внешней политике, которые нередко характеризовали его как анти-Клинтона. Допустим, Билл Клинтон к концу своего срока морально созрел для того, чтобы совершить визит в Северную Корею, но не успел сделать этого, а Джордж Буш, недолго думая, включил ее в мировую "ось зла".
Узнав, что думает их бывший президент о терроризме, Ираке, Афганистане, наконец, об их собственной стране, американцы словно просматривают альтернативные сценарии решения тех или иных проблем, вытесненные из доктрин нынешней администрации. Они получают возможность представить, как было бы, если бы главой Белого дома в свое время стал не ниспровергатель Клинтона, а президент-демократ. И могут еще раз задать себе вопрос: не ошиблись ли мы тогда с выбором? Цитируя классика, можно сказать, что накануне ноябрьских выборов в США это "очень своевременная книга".