специальный корреспондент Ъ
Адвокаты американских солдат, уличенных в применении пыток по отношению к заключенным тюрьмы Абу-Грейб, защиту свою собираются строить на том простом основании, что солдаты, дескать, исполняли приказы. То есть не виновны.
Ну, то есть им приказали пытать, они и пытали. Приказали бы варить и есть маленьких детей, варили бы, видимо, и ели. Это, насколько я понимаю, со времен Нюрнбергского процесса повелась такая иезуитская судебная практика, что, собственно, тот, кто расстреливал, не виноват в расстрелах, а виноват тот, кто отдавал приказ. Это, насколько я понимаю, проявляется так животная убежденность всякого даже и либерально настроенного человека, что не может армия жить без насилия, а общество не может жить без армии.
Логично было бы продолжить эту мысль и признать, что раз армия не может жить без насилия, а общество не может жить без армии, то, следовательно, общество не может жить без насилия, и, следовательно, никакие американцы в Ираке не носители свободы и демократии, а насильники. Но мысль так не продолжается. Логика поисков виновного теряется где-то над океаном.
Сержанту, применявшему пытки, предположим, отдавал приказ лейтенант, а лейтенанту — майор, а майору — полковник, а полковнику — генерал. А генералу — не иначе как сам министр обороны. Но про министра обороны Рамсфельда прочел я давеча забавную мысль у известного колумниста Арта Бухвальда: дескать, не может же Рамсфельд уследить за всем, и если Рамсфельд станет просто читать все бумажки, попадающие на его рабочий стол, то ни одного решения не будет принято в Пентагоне. То есть вину можно сваливать по команде наверх вплоть до министра обороны Рамсфельда, а Рамсфельд заведомо не виноват. То есть можно пять раз перевести стрелки, а потом все так запутаются, что в хитросплетениях дела о пытках в тюрьме Абу-Грейб ясной останется только принципиальная невиновность министра обороны.
Обратите еще внимание, что при такой передаче ответственности вверх по команде, наказание с каждым разом становится все более мягким. Сержанта, непосредственно применявшего пытки, можно осудить на десять лет тюрьмы, генерала — разжаловать и уволить, министра же обороны даже и разжаловать нельзя, а можно только уволить. При передаче ответственности по команде вверх за пять шагов пытки превращаются всего лишь в халатность.
На самом деле нет. На самом деле виноват в пытках тот, кто пытал. На самом деле надо признать, что сержант должен был отказаться от выполнения приказа, если ему и вправду приказали пытать пленных. Военные говорят, что как только солдаты перестанут исполнять приказы беспрекословно, армия разрушится, разложится. Общество верит военным и допускает необходимость существования солдат, беспрекословно подчиняющихся приказам, то есть допускает существование людей с неполной волей, не несущих ответственности за свои действия. Без таких людей трудно устанавливать демократию.