Moody`s — единственное международное рейтинговое агентство, присвоившее России рейтинг инвестиционного уровня. О причинах такой любви к нашей стране и особенностях присущих российской экономике рисков специальному корреспонденту Ъ ПЕТРУ Ъ-РУШАЙЛО рассказал глава Moody`s ДЖОН РЕЗЕРФОРД.
— Почему Moody`s присвоило России рейтинг инвестиционного уровня, а другие агентства пока не торопятся это делать?
— Когда мы принимаем решение о присвоении суверенного рейтинга, мы задаемся вопросом, может ли правительство страны погашать оцененный нами ее суверенный долг, и хочет ли оно это делать. И в октябре прошлого года, когда мы принимали решение о повышении рейтинга России, мы считали, что результаты выборов уже в значительной степени определены, что, с нашей точки зрения, отвечало на вопрос о желании правительства продолжать выплачивать суверенные государственные долги. Кроме того, за последние три-четыре года валютные резервы вашей страны значительно выросли по отношению к сумме государственного долга — это как раз отвечало на вопрос о способности правительства выплачивать имеющуюся задолженность. При этом мы, конечно же, не знаем о позиции, которую занимают другие рейтинговые агентства, и какой момент времени они для себя выберут для принятия того или иного решения. Но я хочу сказать, что были и другие случаи, когда наше агентство первым присваивало той или иной стране инвестиционный рейтинг, а уже потом к нам как бы подключались другие рейтинговые агентства. Среди таких стран, например, Китай и Мексика.
— Я могу вам напомнить позицию этих рейтинговых агентств. В момент обвала на российском фондовом рынке представители Fitch, в частности, довольно едко комментировали ваше решение о присвоении России инвестиционного рейтинга. И говорили, что вы не в полной мере учитываете политические риски...
— Мы предвидели результаты выборов и считаем, что наша оценка политических рисков вполне соответствует тому рейтинговому решению, которое мы приняли.
— Вы говорите о госфинансах. Но, купив РА "Интерфакс", вы хотите активизировать свою деятельность в корпоративном секторе. И здесь политические риски типа сверхвысокого уровня концентрации власти в России в одних руках нельзя не учитывать — достаточно вспомнить историю ЮКОСа.
— Вы правы, суверенный рейтинг — это не то же самое, что присвоение рейтинга в отношении прямых иностранных инвестиций. Но мы страновых рейтингов по прямым инвестициям и не выставляем. Мы приняли несколько решений о присвоении рейтингов российским корпорациям: ЛУКОЙЛу, "Сибнефти", "Роснефти", телекоммуникационным, металлургическим, сталелитейным компаниям. И при принятии решений о присвоении рейтингов компаниям мы учитывали то, что вы назвали политическими рисками, то есть возможное влияние на результаты деятельности компаний их отношений с теми или иными государственными органами.
Кроме того, мы не рассматриваем ситуацию, связанную с ЮКОСом, как начало общего наступления на частную собственность в России. Наша точка зрения заключается в том, что это индивидуальный случай. Скажем, бывший премьер-министр России, который сейчас возглавляет Счетную палату, заявил недавно, что могут быть названы некоторые другие компании, дела по которым могут быть переданы в прокуратуру. С другой стороны, по его же заявлению, к целому ряду других компаний, которые проверяла Счетная палата, никаких претензий нет.
— Давайте вернемся к суверенному рейтингу. Какие основные факторы риска вы бы сейчас выделили в России?
— Сейчас период высоких цен на сырьевые товары, и это положительно влияет на государственные финансы. Еще один положительный фактор — это формирование стабилизационного фонда. Поэтому, конечно, может возникнуть некая обеспокоенность в том случае, если ухудшится платежный баланс России в ситуации, когда существенно ухудшится экономический климат. Еще один фактор риска — возможность перехода правительства к менее строгой фискальной политике. И также может возникнуть обеспокоенность в случае, если уменьшится налоговая база в связи со снижением цен на сырьевые товары.
— А у вас не вызвало обеспокоенности недавнее резкое падение котировок российского долга и развивающихся рынков вообще в связи с ожиданиями повышения процентных ставок в США?
— На цену облигаций влияет много факторов. Те, которые мы анализируем в процессе присвоения рейтинга, лишь часть из них.
— Но азиатский кризис 1997 года, закончившийся дефолтом России, тоже начался с обвала на фондовом рынке.
— Насколько я понимаю, азиатский кризис начался в Таиланде с кризиса местной денежной единицы — бата, когда ЦБ Таиланда избавлялся от коротких позиций по иностранной валюте. Когда мы оцениваем суверенный рейтинг, то мы прежде всего оцениваем соотношение такого валютного долга и валютных резервов, которые имеются в распоряжении правительства. И в той ситуации у Таиланда данный показатель уменьшился намного резче, чем кто-либо, включая само правительство, мог ожидать.
Кроме того, в процессе работы по присвоению рейтинга мы рассматриваем так называемый стресс-сценарий, то есть возможные действия эмитента в напряженной ситуации. Скажем, сможет ли эмитент выполнять свои обязательства при изменении внешних условий — это могут быть изменения уровня процентных ставок или общих рыночных условий. В процессе такого анализа мы те или иные перемены располагаем в определенном, достаточно реалистическом диапазоне. Если эти перемены остаются в рамках данного диапазона, то и наш рейтинг остается неизменным и справедливым. Сейчас мы не видим, чтобы какие-либо условия, в том числе процентные ставки, изменялись сильнее, чем мы моделировали в рамках "стресс-сценариев".