Прошедшая неделя оставила без ответа вопрос о том, какая из двух основных проявившихся в последние дни в экономической политике тенденций одержит верх в стратегической перспективе. Предстоящая неделя интересна именно тем, что в ходе ее уже можно будет с большей или меньшей вероятностью предсказать, что на самом деле является для экономики более важным событием: уход из структур исполнительной власти фигур, отождествлявшихся с политическим и экономическим консерватизмом, или усиление позиций сторонников ужесточения государственного регулирования, наметившееся после провала на президиуме Совета министров "нечаевской" программы структурной перестройки и принятия менее радикального варианта президентского указа "О государственных гарантиях права граждан России на участие в приватизации". Подобная ситуация пока свидетельствует лишь о том, что и после референдума подлинные экономические позиции высшего руководства страны остаются в значительной степени неясными.
Три недели после референдума прошли для представителей российского бизнеса в напряженном ожидании крутого поворота в экономической политике президента, обещания которого первоначально на уровне слухов, а затем и в официальных выступлениях высших должностных лиц стали распространяться после 25 апреля. Изменение правительственного курса должно было сопровождаться кадровыми перестановками как в правительстве, так и в президентском окружении. Последнее прямо вытекало из пакета требований, которые все более упорно стали выдвигать сторонники радикального варианта экономических реформ, претендующие на положение "партии президента". Считая, что в первую очередь благодаря их усилиям по организации массовой поддержки президента в период предреферендумной борьбы Борис Ельцин и одержал победу, сторонники радикальных реформ сосредоточились на том, чтобы тезис "кадры решают все" был реализован в их пользу.
Существует точка зрения, что новое наступление радикальных реформаторов начинается прежде всего с решения кадровых вопросов, за которым последует возврат к одному из вариантов жесткой финансовой политики. Такой взгляд на послереферендумное развитие событий в высших эшелонах власти подтверждает высказывание руководителя Федерального информационного центра вице-премьера Михаила Полторанина о необходимости сместить "консервативно настроенных" секретаря Совета безопасности Юрия Скокова, вице-премьеров Георгия Хижу и Александра Шохина, а также руководителей ряда федеральных ведомств, в числе которых назывался и министр внешних экономических связей Сергей Глазьев. Фактически в этот "черный список" попал и председатель Центрального банка Виктор Геращенко, имя которого — благодаря усилиям вице-премьера и министра финансов Бориса Федорова — стало в радикальных кругах едва ли не символом антиреформизма. Последующая схема персональных расстановок уже была на прошлой неделе озвучена в ходе совещаний проправительственных парламентских фракций. На место первого вице-премьера Олега Лобова, занимающего по совместительству и пост министра экономики, должен вернуться Егор Гайдар, который одновременно будет курировать и Министерство финансов. Нынешний глава Минфина Борис Федоров называется в качестве преемника Виктора Геращенко. Сам Лобов — как наиболее вероятный кандидат на должность секретаря Совета безопасности.
Несмотря на кажущуюся логическую безупречность такого построения (Олег Лобов на протяжении своей богатой различными постами карьеры занимался и вопросами, составляющими предмет деятельности силовых министерств, а Борис Федоров, уже привыкший к роли главного реформатора правительства, с трудом сработается с Егором Гайдаром, если тому придется возглавить экономический блок Совмина), его слабым звеном является место председателя ЦБ. Согласно существующему законодательству, смена руководства Центрального банка может произойти только с согласия Верховного Совета, который пойдет на это разве только в том случае, если Геращенко сам захочет уйти. Нынешний председатель ЦБ заявил, правда, о готовности подать в отставку. При этом он выдвинул только одно условие — на его место придет кто угодно, но только не Борис Федоров. Тем самым стройная концепция послереферендумной кадровой политики теряет свой динамизм.
По-иному видится ситуация из аппарата правительства. Может показаться неожиданным, что в правительстве большее значение придают не отставке Георгия Хижи, а уходу Юрия Скокова. По словам одного из высокопоставленных сотрудников Совета министров, судьба Хижи была предрешена еще в конце прошлого года, когда он буквально в последний момент попал в состав правительства, утвержденного 23 декабря указом президента. "Он повел себя сразу как сторонник жесткого администрирования, — говорит не пожелавший открывать своего имени работник Совета министров. — Поначалу это импонировало многим директорам, но после появления подготовленного им проекта указа о государственном контроле над уже приватизированными предприятиями промышленные 'генералы' испугались. Это не понравилось и Черномырдину, поэтому Хижа потерял всякую опору. Его 'сдали' потому, что он более всего подходил для демонстрации решительности президента". С экономической и политической точек зрения, считают в правительстве, гораздо важнее смена секретаря Совета безопасности. "Падение Скокова" связывают с образовавшейся против него коалицией в лице Михаила Полторанина и Виктора Черномырдина. Если для Полторанина он был конкурентом в роли первого тайного советника президента, то для премьера, не забывшего о большинстве