 |
Глава концерна "Милан", облаченный в костюм небесно-голубого цвета, приветственно приобнял меня одной рукой за плечи, как полагается по чеченскому обычаю, и пригласил в кабинет. Оказывается, последние два месяца бизнесмен провел в Европе — там учатся его дети — и вернулся несколько дней назад. Поэтому с журналистами еще не встречался и о планах не заявлял. Среди фотографий на стенах вижу снимок — Сайдуллаев, обнимающий великолепную белую лошадь. Про эту слабость бизнесмена знают все его знакомые.
— По-прежнему увлекаетесь лошадьми?
— Да,— улыбается Сайдуллаев и показывает мне фотографии.— Нет, это не арабы, у меня в конюшне три ахалтекинца. Вот этот, Сагиб, трехкратный чемпион мира. А сейчас я хочу взять одного араба, белого.
Сайдуллаев считает себя художником. Будущую Чечню он для себя уже нарисовал. Говорит, что это будет сказка. Экономика возродится посредством вливания западных и отечественных инвестиций. Восстановится туризм. Под Дуба-Юртом, в Аргунском ущелье, будет построен городок для студентов. Появятся горнолыжные курорты.
— У нас ведь такие горы! — говорит бизнесмен и добавляет, прищурившись: — Тогда и президент Путин сможет приезжать к нам в гости.
Секретарь приносит свежевыжатый сок и зеленый чай. Мой собеседник достает сигареты.
— Вы не любили Ахмата Кадырова только из-за политического соперничества?
— Мы мужчины, и говорить о любви друг к другу было бы некрасиво. У нас были расхождения, но мы далеки были от ненависти. Он был очень сильной личностью. Он сделал то, к чему мы не были готовы. Сделал больше, чем я лично от него ожидал. Благодаря жизненному опыту, благодаря той среде, в которой он рос. Я не верил, что он сможет вот это все сделать. Настолько сильной у него была хватка.
— Вы критиковали Кадырова по многим пунктам.
— Я был за то, чтобы парламентские выборы проводить сразу после президентских. Он бы спорил с президентом, и так рождались бы нужные людям законы. А в результате мы получили пропрезидентский госсовет. Еще я считал, что к строительству в республике должны быть привлечены профессионалы, заинтересованные в своей работе, а не присланные по указке из Москвы. Далее, когда хотели сделать столицу в Гудермесе, я был против, я всегда считал, что президент должен жить в Грозном, там, где людям наиболее тяжело, чтобы делить все тяготы вместе с народом. И я считал, что беженцы заслуживают более глубокого внимания, поскольку эти люди потеряли все. Беженцев за счет бюджета республики необходимо было обеспечить всем необходимым. Ни в одном палаточном городке не было ни одного стационарного центра медицинского обслуживания. Мы отправляли в Ирак, в Сербию или еще куда-то мобильные госпитали, а у чеченских беженцев такого госпиталя не было. У детей, которые рождались и жили в этих лагерях, не было никакого медицинского обслуживания. Нужны были школы для детей беженцев, я, кстати, от себя лично такие школы открывал. И надо было срочно готовить и открывать городки с нормальными условиями, которые находились бы под присмотром международных гуманитарных организаций.
— Ваша финансовая помощь беженцам способствовала росту вашей популярности в Чечне. И вас считали самым серьезным соперником Ахмата Кадырова. Но вы ушли. Сегодня вы будете баллотироваться?
— Я не ушел. Я хотел бороться, и меня вывели в нарушение всех моих конституционных прав. Сначала меня, человека, рейтинг которого был выше всех вместе взятых кандидатов, обвинили в подделке подписей. Потом я внес денежный залог и просил зарегистрировать меня по денежному залогу. Меня в нарушение всех законов не зарегистрировали. Потом некоторые люди просили меня снять свою кандидатуру. Что за люди? Хорошие люди. Я отказался. Тогда меня вывели через суд. Но сегодня у меня никакой обиды не осталось. Я только потом понял, что все к лучшему. Что ту тяжелую ношу, что взял на себя Кадыров, я, наверное, не в состоянии был бы нести. На это был способен только такой сильный человек, как Ахмат-хаджи. До сегодняшнего дня я не говорил о своих планах, хотя мне стали звонить уже на второй день после смерти Ахмата Хаджи. Я сказал, что это некрасиво. Не успело тело человека остыть, как начинают бороться за его кресло. Но сегодня уже прошло время. И я пойду на выборы и буду принимать в них самое активное участие.
— Эти выборы будут более демократичными?
— А другого выхода нет. Практика протаскиваний каких-то личностей сегодня показывает бесперспективность этих назначений. Я считаю, что в Чечне должен быть человек с цивилизованными взглядами, с большим запасом энергии, человек, который должен быть хорошим экономистом. Он должен работать круглые сутки. Был период, когда нужен был именно Кадыров, с его силой, мужеством. Сегодня статус республики изменился, и туда должен прийти цивилизованный образованный человек, который будет привлекать максимальное количество профессионалов, инвестиции, бизнес, и чтобы со всех сторон был четкий контроль за расходованием каждого рубля. Тогда будет видно, что действительно к власти пришла команда, которая не собирается воровать, обдирать людей на пенсиях и социальных пособиях. Команда, которой зазорно будет дать взятку. Вот мне никто не может занести взятку.
— Потому что вы богатый человек?
— Нет, потому что столько, сколько я хочу, мне никто в мире не в состоянии дать. А меньше мне не нужно. Понимаете? Я считаю, что каждый руководитель должен понимать одно: чем богаче мой дом, тем богаче я. Тот, кто идет, должен это понимать. Богатая республика — это значит у людей есть работа, достойный заработок, дети получают хорошее образование, не только в Чечне, но и в России и за границей. Мы можем отправлять одаренных чеченских детей по контрактам за границу, и даже если только один из десяти вернется назад, это уже будет победа, потому что десятерых мы отучили от оружия.
— Вы можете привлечь в Чечню крупный бизнес?
— У меня есть уже серьезные проекты и договора с западными компаниями, среди них две нефтяные, и они готовы влить в республику большие средства. Конечно, что касается нефти, тут предпочтение должно отдаваться российским компаниям, но участвовать в этом могут и европейские. Есть договор с японской фирмой, которая готова вложить средства в восстановление радиозавода в Грозном, чтобы производить там современную радиоаппаратуру.
— И все эти компании придут в Чечню, только если президентом будете вы?
— Да, потому что они меня знают и готовы работать только под моими гарантиями, когда я смогу обещать и обеспечить им безопасность и прибыль.
— Войска должны покинуть Чечню?
— Войска не подчиняются президенту Чечни. Лучше пусть войска будут в частях в Чечне, чем их выводить и тратить на это деньги. Эти деньги можно потратить на более важные цели. Чечня — приграничная республика, где заканчивается госграница РФ, это важнейший регион России, и войска должны здесь находиться. А задача президента Чечни обеспечить порядок и безопасность граждан. И чтобы войска не работали полицейскими методами.
— Но у вас нет авторитета среди военных. Вам будет труднее договориться с ними, чем, скажем, Пешхоеву или Гантамирову.
— Я не должен с военными договариваться. Они просто обязаны соблюдать закон, и я вправе требовать от них соблюдения закона. А ставить во главе Чечни человека в погонах — абсурд, это новая война.
— Вы поддерживаете отношения с Рамзаном Кадыровым?
— Я с большим сочувствием отношусь к нему. Мы с ним встречались один раз, и я видел, что этот парень очень любит своего отца. Только за это я могу его уважать. И я считаю, все гарантии, которые были у Ахмата-хаджи, должны быть у него. Нам сейчас нужна консолидация. Ни в коем случае нельзя подводить надежды тех ребят, которые вышли с гор, сложили оружие, нельзя их игнорировать. Если они хотят заниматься гражданской жизнью, пусть занимаются. Если они хотят служить в силовых ведомствах, нужно обеспечить их этой работой. Главное, чтобы они соблюдали закон.
— Этих ребят очень много, говорят, что шесть тысяч, и почти все они хотят служить в силовых ведомствах.
— Значит, на это количество надо сократить российскую группировку в республике, и те деньги, которые мы тратим на эту группировку, пустить на содержание шести тысяч человек. Создать для них базы, чтобы были помещения для политзанятий, как у нас в армии было. И чтобы им в этих классах объясняли, как надо вести себя при досмотрах, на спецоперациях, что можно, а чего категорически нельзя.
— А что делать с теми, кто не сдался и воюет?
— Вы знаете, есть очень хорошее правило. Человек воюет тогда, когда с ним кто-то воюет. У всех, кто воюет, есть родные. Они все хотят нормальной жизни. Чтобы они вернулись, нужно создать условия. Нужно, чтобы они поверили, что по возвращении их не заставят воевать против своих бывших товарищей. Нельзя заставлять их воевать против бывших товарищей. Нужно к воюющим тоже относится с уважением. И нужно объяснять им, что та независимость, ради которой они воюют,— это миф. В мире все зависимо. Главное, чтобы семья мирно жила, в достатке, чтобы дети получали образование, чтобы могли поехать в любое место, куда хотят, отдыхать или учиться. Нет другой независимости. Мы должны показать людям, как красив мир. Я бывал фактически во всех странах. И каждый раз я удивляюсь, насколько красив этот мир. Эти народы, включая папуасов, которые живут вдоль Амазонки, и Нил, и всю эту красоту нужно показать людям. Они ведь о ней не знают.
— Чтобы видеть такую красоту, нужны большие деньги.
— Таких денег, какие есть у Чеченской республики, нет во всей России. Настолько богата Чечня. Для того, чтобы были деньги, нужно работать, а не воевать. И я говорю не только о нефти. Сейчас все зациклились на нефти. Республика богата, у нас есть цементные и кирпичные заводы, которые можно восстановить, наши винно-коньячные заводы когда-то были самыми лучшими. Есть радио-, химические заводы, завод "Красный молот", который когда-то в Советском Союзе считался уникальным. Я мог бы много еще перечислять.
— Думаете, реально восстановить промышленные предприятия, если они разрушены на 90%?
— Они разрушены и разворованы на 99%. Значит, сносить ничего не придется. Нужно будет только строить. Сносить дороже, чем строить. И я думаю, что более интересного и более приятного занятия, чем отстроить это все и потом любоваться тем, что ты сделал, нет ничего.
— Вы поэтому хотите стать президентом?
— Деньги с собой не заберешь, и никакие блага не заберешь. Какая бы жизнь ни была, она очень короткая. Пройдет все, но останется только хорошая память. Мой отец рано ушел из жизни, но оставил хорошую память. Я хочу чтобы и мои дети мной гордились.
— Многие чеченские политики считают, что московским чеченцам делать в республике нечего. Что вы даже жить в Чечне не сможете.
— Это говорят необразованные люди. Президент должен жить со своим народом, а сейчас, в тех условиях, жить там безвыездно.
— И вы готовы вернуться туда вместе с семьей?
— Вы говорите — с семьей? Я хочу вернуться в Чечню независимо от того, стану президентом или нет. У меня есть дети, возраст которых не позволяет отпускать их из дома, и они будут жить со мной. Но если дети взрослые и где-то учатся, пусть там живут и учатся, а когда станут специалистами, вернутся в республику. Потому что нельзя никому навязывать, где ему жить, каждый имеет право лично выбирать свой путь. И я никогда, даже будучи президентом, ни перед одним сотрудником не стал бы ставить так вопрос: или ты работаешь и живешь тут вместе с семьей, или ты не работаешь. Зачем мне его семья, пусть она живет там, где хочет. Я знаю многих, кто требовал, чтобы семьи чеченских политиков жили в Чечне. Потом многие из них дорвались до власти, должностей, вывезли семьи в Москву и теперь в ресторане "Прага" отмечают свадьбы и дни рождения. Не зря же "Прагу" называют чеченским рестораном.
— Ну хорошо, если станете президентом, жить будете в родовом Алхан-Юрте?
— Нет, в Грозном. Потому что это столица, она разрушена, ее нужно отстроить, и я должен видеть каждый день, что там делается.
— Но в родном селе проще обеспечить безопасность.
— Кто думает о безопасности, пусть в Чечню не лезет. И повторю еще раз — если человек будет работать для народа и народом будет воспринят, то ему ничего не угрожает.
— У вас есть проекты восстановления Чечни?
— Я работаю над этими проектами уже несколько лет. У меня есть полный план восстановления Грозного, я привлекал к его разработке английских специалистов. Чечня может быть прекрасным местом, с высоким уровнем жизни и безопасности, если ею будут руководить люди, мечтающие сделать ее такой.