ярмарка книги
Завершила свою работу Варшавская международная книжная ярмарка. Российские литераторы провели четыре дня в формате писательского съезда. Из Варшавы — ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
В два последних дня работы ярмарки лабиринты Дворца культуры и науки оказались заполнены до отказа (по подсчетам организаторов, в этом году ярмарку посетило 40 тыс. человек). Такими очередями, что выстраивались на дворцовой площади, варшавяне удостаивают разве что сезонные магазинные распродажи. Российская экспозиция пользовалась популярностью не меньшей, чем стенды польских или любых других европейских издателей. Измерить успех выступлений было сложнее: залы для дискуссий были совсем небольшими и почти всегда заполнялись. Особенно жаловали наших литераторов читатели старших поколений. Одни русские книги раскупались (особенно детские издания), другие просто "заимствовались" со стендов. Все остальное устроители ярмарки и так в конце концов раздарили, причем эту акцию совместили с известным движением Bookcrossing. То есть русские книги "освободили" и пустили в свободное международное плавание (по правилам Bookcrossing книги по прочтении должны быть вновь "забыты" где-нибудь в общественном месте, пока их не найдет новый читатель-охотник).
Для делегации российских писателей Варшавская книжная ярмарка стала чем-то вроде выездного съезда. Видимо, это был подходящий повод, поскольку на Московской международной книжной выставке-ярмарке круглые столы на умные темы не приветствуются. Здесь же, несмотря на обилие заявленных для дискуссий тем, все споры сводились к извечному вопросу о борьбе массовой и элитарной литературы. Борьба трактовалась как проигранная, а круглые столы уже напоминали подпольные сходки. Благо из неформального общения с польскими коллегами (а российская делегация побывала и на встрече с министром культуры Польши, и в местном ПЕН-центре, а некоторым писателям удалось повстречаться с президентом Квасьневским) выяснилось, что у коллег примерно те же проблемы.
Этим нынешний мини-съезд как раз отличался от более многолюдного франкфуртского десанта. Тогда писатели были как-то раздроблены: в одном углу в тишине льют слезы о судьбе русской литературы, а в другом срывают аплодисменты веселые детективщики. В Варшаве наконец произошло единение. Поэтому на одной из дискуссий главный редактор журнала "Знамя" Сергей Чупринин, порадовавшись согласию между почетными гостями ярмарки, смог прямо заявить, что сюда приехала "центральная русская литература". Но сразу и предупредил, что у нас "центральная" значит "неуспешная и убыточная". Прозаик Андрей Дмитриев уточнил, что "неуспех" — это принципиальная позиция делегации. Поэт и издатель Максим Амелин во избежание путаницы предложил эту "принципиально убыточную" литературу отныне именовать "словесностью". А вскоре добавились и другие уточнения: Дмитрий Быков предрек приход светлого будущего, когда массовая литература надоест и читатели вновь обратятся к "центральным" писателям. Пока же этих "центральных" господин Быков назвал "больными", а выступавший следом Асар Эппель — "безумцами" (оба литератора, кстати, попали на первую полосу газеты "Речь Посполита").
Впрочем, как разовое мероприятие пропагандистский десант действительно удался. Там, где трудно было писателям, на помощь пришли телевизионщики, музыканты и фотографы. Премия "Российский сюжет" устроила свою очередную презентацию: поспорить о телесериалах пришел и пан Кшиштоф Занусси. А уставшие от дневных выступлений участники веселились на фестивале "Руsskий деsant" (в дискотечном чаду были замечены Людмила Петрушевская и Владимир Григорьев). Фотовыставкой "Ян Булгак и его российские современники" куратор Алексей Логинов напомнил о старых имперских временах, а выставкой "Русское застолье" Московский дом фотографии намекнул, что не "книгой единой".