90 лет назад, в 1931 году, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об образовании Новхлопкома — организации, обязанной отвечать за выращивание хлопка в местах, которые прежде считались для него совершенно непригодными: на юге РСФСР. Мы восстановили подлинные причины начала и поразительный ход этой прочно забытой хлопковой эпопеи, проложившей дорогу намного более памятному действу — повсеместному насаждению кукурузы в хрущевские времена.
«Часть коробочек хлопка не раскрывается, и сбор их растягивается на длительный срок» (на фото — сбор хлопка в колхозе имени 1 Мая. Астраханская область, сентябрь 1941 года)
Фото: Андрей Новиков / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Часть коробочек хлопка не раскрывается, и сбор их растягивается на длительный срок» (на фото — сбор хлопка в колхозе имени 1 Мая. Астраханская область, сентябрь 1941 года)
Фото: Андрей Новиков / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Даже чем условия Египта»
Словосочетание «чеченский хлопок», как и «дагестанский хлопок», сейчас может показаться как минимум очень странным. Ведь всем известно, что хлопок может быть египетским, индийским, среднеазиатским или синьцзянским, который регулярно упоминается в новостях в последнее время. Но про любой северокавказский, астраханский или ростовский вы вряд ли когда-нибудь слышали.
Ничего не знали о них и в дореволюционные времена. Поскольку специалисты имперской эпохи четко понимали, что условия для выращивания хлопка там, мягко говоря, не вполне благоприятные. Самый известный российский знаток хлопководства князь В. И. Масальский, после революции ставший профессором Ташкентского университета, писал в 1921 году:
«…Хлопководство, которое, возникнув в промышленных размерах сравнительно недавно, уже и ныне составляет самую характерную и важнейшую отрасль сельскохозяйственной промышленности Туркестана и Закавказья, а в будущем может явиться источником огромного богатства для всей страны».
Профессор Масальский подробно описывал места, где условия для выращивания хлопка были наилучшими:
«Обе эти области, за исключением северной части первой и горных местностей обеих, составляют русский хлопковой район, не только не уступающий в пригодности для разведения хлопчатника знаменитому хлопковому поясу (Cotton belt) Соединенных Штатов, но и превосходящий его в некоторых отношениях. Превосходство это выражается прежде всего в климатических условиях, у нас вообще более благоприятных для хлопчатника, чем условия Америки и отчасти даже чем условия Египта. В низменных частях Закавказья и в особенности Туркестана летнее полугодие очень теплое и три летних месяца не только теплее, чем в хлопковой области Соединенных Штатов, но и чем в дельте Нила и у экватора. Облачность очень мала и света огромное обилье. Дождя в летнее время выпадает очень немного, а местами в Туркестане в июле–августе осадки представляют большую редкость. В итоге вследствие очень высокой температуры летних месяцев, малой облачности, обилия света и ничтожного количества дождя во время созревания и сбора климат низких равнин и степей названных областей представляет, если не считать известной опасности от весенних и осенних заморозков, почти идеальные условия для культуры хлопчатника».
Правда, как указывал В. И. Масальский, в Средней Азии хлопковым полям требовалось искусственное орошение. А в Закавказье климат был более влажным, что, хотя и освобождало земледельцев от поливов, сказывалось на качестве хлопка.
Климат Северного Кавказа и южных губерний европейской части России вообще не рассматривался как подходящий для хлопковых плантаций. И любой, кто долго жил в этих местах, вряд ли сможет с этим спорить.
«"Мы вступили в период социализма..." и обыскиваем в поисках хлопка дехканские дома»
Фото: Росинформ
«"Мы вступили в период социализма..." и обыскиваем в поисках хлопка дехканские дома»
Фото: Росинформ
«До одной трети нормальной величины»
Толчком для развития хлопководства в пределах Российской Империи стала Гражданская война в Соединенных Штатах 1861–1865 годов, во время которой производство хлопка на юге этой страны значительно снизилось.
«Повышение цен на хлопок,— писал профессор Масальский,— в шестидесятых годах минувшего столетия, явившееся результатом войны в Америке и "хлопкового голода", охватившего не только Западную Европу, но и Россию, заметно отразилось на увеличении производства хлопка в Закавказье и Туркестане; обстоятельство это не только помогло нам пережить более или менее благополучно хлопковый голод, но и обратило впервые внимание на южные окраины как на источник волокна, необходимого для нашей хлопчатобумажной промышленности. В последующие годы, с понижением цен, производство хлопка в названных районах сократилось и стало вновь развиваться лишь значительно позже, в начале восьмидесятых годов, под влиянием усиления сношений и с окончательным присоединением к России Туркестана».
Дальнейшее развитие российского хлопководства сопровождалось неоднократными взлетами и спадами. Но к началу Первой мировой войны оно стало значительной по размерам отраслью хозяйства. Однако увеличение площадей, занятых хлопком, вело к уменьшению полей, занимаемых зерновыми культурами. И Средняя Азия, как и хлопководческие районы Закавказья, нуждалась в поставках продуктов. Так что перебои с подвозом хлеба вынудили снизить площади под хлопчатником:
«В 1916 г.,— констатировал В. М. Масальский,— посевы хлопчатника возросли до 680 000 десятин (десятина — 1,09 гектара.— "История") — максимальной площади, бывшей когда-либо в крае. К сожалению, в 1917 г. вследствие неурожая продовольственных хлебов посевы хлопчатника сильно сократились, составив всего 420 000 десятин, т. е. около 60% площади предыдущего года».
Пагубно сказались на хлопководстве и революционные потрясения:
«В последующие годы под влиянием гражданской войны, разрухи и национализации хлопковой промышленности (весна 1918 г.) сокращение площади посевов приняло катастрофические размеры.
В 1918–1921 гг. под хлопчатником состояло всего около 100 000 десятин, причем урожайность понизилась до одной трети нормальной величины».
Не лучше обстояло дело и в Закавказье. С 115,5 тыс. десятин в 1915 году площади, засеянные хлопком, уменьшились в 1917 году более чем вдвое — до 52,5 тыс. десятин.
Казалось бы, после окончания Гражданской войны и перехода в 1921 году к новой экономической политике (нэп) все должно вернуться на круги своя. Тем более что земледельцам в Закавказье и Средней Азии торжественно обещали твердые контракты и щедрую оплату хлопка зерном. Однако на деле все выглядело иначе.
В 1922 году корреспондент «Известий Петроградского Совета», а позднее известная писательница М. С. Шагинян взялась за написание очерка «Хлопок» и решила изучить все этапы его выращивания и переработки. Приехав в Армению, она 24 октября 1922 года записала в дневнике:
«Положение с хлопком такое: до войны Армения давала 600 000 пудов хлопку, а сейчас — несколько десятков пудов (2–3). Из американских лучших семян, качество хлопка очень высокое (но хуже туркестанского).
Сейчас крестьянам сеять хлопок не интересно, так как покупает его исключительно государство и дает очень низкую цену; пшеницу сеять гораздо выгоднее.
Поэтому хлопководство не развивается».
Не лучше обстояли дела с хлопководством и в Средней Азии. В том же 1922 году площадь посевов хлопка по сравнению с 1916 годом уменьшилась в 12 раз. В официальных источниках приводилось множество причин настолько плачевной ситуации с выращиванием хлопка. Говорилось о резком уменьшении количества рабочего скота, почти полном отсутствии удобрений и самых элементарных сельскохозяйственных инструментов. В документах для узкого круга специалистов называлась и еще одна причина:
«Ко всем неблагоприятным обстоятельствам, вызвавшим упадок хлопководства, необходимо добавить сильное развитие в главнейших хлопковых районах Ср. Азии басмаческого движения. Этим движением, питавшимся за счет наступившей в крае экономической разрухи, с наибольшей силой была охвачена центральная часть Ферганы, т. е. наиболее интенсивный район хлопкового производства».
Однако на самом деле главная причина ухода земледельцев в отряды борцов с советской властью и упадка хлопководства была абсолютно той же, что и нежелания армянских крестьян выращивать хлопок. Государство хотело получать его, но категорически не желало достойно оплачивать труд хлопкоробов. Причем ситуация не менялась годами. Председатель Совнаркома Киргизской АССР Ю. А. Абдрахманов писал в дневнике 23 декабря 1930 года о принудительном изъятии хлеба и хлопка у населения:
«Хлопкозаготовки и хлебозаготовки идут из рук вон плохо. Усилили нажим. Хлеб и хлопок получили, но не подготовляем ли одновременно будущих бойцов басмачества? Очень возможно».
А четыре дня спустя он снова отмечал:
«Живут люди в таких условиях, которые обеспечивают максимум неработоспособности. От единиц требуем того, что под силу лишь десяткам. И всегда они неправы. Как это омерзительно. "Мы вступили в период социализма..." и обыскиваем в поисках хлопка дехканские дома. Социализм... и обыск у дехкан. Как-то не вяжется. Еще о хлопке. Как выполнить план заготовок, когда имеем 14 тыс. га недосева и понижение урожайности в колхозах?»
«Туркмены говорят,— рассказывал Н. С. Хрущев после возвращения из среднеазиатских республик,— что сумма тепла там такая, какую имеет Куба» (на фото — Хрущев на хлопковых плантациях совхоза «Москва». Туркменская ССР, сентябрь 1962 года)
Фото: Алексей Стужин / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Туркмены говорят,— рассказывал Н. С. Хрущев после возвращения из среднеазиатских республик,— что сумма тепла там такая, какую имеет Куба» (на фото — Хрущев на хлопковых плантациях совхоза «Москва». Туркменская ССР, сентябрь 1962 года)
Фото: Алексей Стужин / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Сбор производится до 6 раз за осень»
Но хлопок был крайне необходим армии, и на протяжении нескольких лет руководители страны каждый год не могли определиться, усилить еще больше нажим на хлопкоробов или выделить дополнительно валюту на закупку сырья в Египте и Соединенных Штатах. С началом в 1929 году мирового экономического кризиса цены на все сырьевые ресурсы, поставлявшиеся за границу из СССР, снижались, запасы валюты истощались, и возникла идея использовать под хлопковые поля земли на Северном Кавказе. Благо созданные там колхозы и совхозы не могли отказаться от выполнения государственного задания.
А чтобы усилить на них нажим, было проведено преобразование управления хлопковым делом. 15 февраля 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «О Главхлопкоме», которым упразднялся Главный хлопковый комитет и образовывались Казахский, Среднеазиатский, Закавказский и Новый хлопковые комитеты.
Новхлопком отвечал за южные регионы РСФСР, юг Украинской ССР и находился в Ростове-на-Дону.
В те же годы часть хлопковых совхозов в Казахстане передали в непосредственное подчинение ГУЛАГу, а в совхозы новых районов хлопкосеяния, например в Одесскую область, отправили раскулаченных. Но, несмотря на усиленное применение подневольного труда, в первые годы урожаи хлопка в хозяйствах Новхлопкома оставались крайне низкими. А руководители новых хлопководческих краев и областей умоляли руководство страны снизить план по сдаче хлопка. В редких случаях, как для Сталинградского края в 1934 году, Политбюро позволяло снизить плановые нормы.
В низких урожаях хлопка не было ничего странного. В первую очередь давали о себе знать неподходящие для этой культуры климатические условия. Хлопковые кусты из-за недостатка тепла и света оставались низкорослыми. А в 1935 году в одном из отчетов к VII Всесоюзному съезду Советов говорилось:
«Перенесение хлопководческих районов в северные районы и культивирование египетских сортов хлопчатника в Средней Азии имеют большое значение для Советского Союза. В то же самое время количество солнечной энергии в ряде районов бывает недостаточным для полного созревания хлопка, а поэтому часть коробочек хлопка не раскрывается и сбор их растягивается на длительный срок (в новых хлопководческих районах сбор производится до 6 раз за осень)».
Но со временем рапорты с Северного Кавказа становились все более и более радостными. В 1936 году печать сообщала, что один из совхозов на Кубани добился урожая хлопка с гектара в четыре раза больше, чем на американских плантациях. Однако это вызывало недоумение не только у простых советских людей. В том же 1936 году супруга брата первой жены И. В. Сталина М. А. Сванидзе писала:
«Ах, всего не напишешь. А толпа, которая производит впечатление оборванцев,— где работа легкой промышленности? Где стахановское движение, где Виноградовы и пр. и т. п.?
За что ордена, почему цены взлетели на 100%, почему ничего нельзя достать в магазинах, где хлопок, лен и шерсть, за перевыполнение плана которого раздавали ордена?»
Тот же вопрос возник не только у нее, и, к примеру, после проверки наркомата земледелия Дагестанской АССР выяснилось, что количество собранного хлопка в отчетах этого ведомства элементарно завышалось, за что в начале 1937 года были сняты с должности (массовые репрессии еще не начались) несколько ответственных работников.
Попытки увеличить сбор хлопка в новых районах продолжались потом еще не один год. 26 марта 1941 года Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О дополнительной оплате труда колхозников за повышение урожайности сельскохозяйственных культур и продуктивности животноводства по Чечено-Ингушской АССР», в котором отдельным пунктом говорилось об оплате каждого сверхпланово сданного центнера хлопка.
Селекционеры пытались вывести новые сорта хлопка, более приспособленные к северокавказскому климату. И в конце Великой Отечественной войны начались их испытания на колхозных и совхозных полях. Разрабатывалась и техника для механизации трудоемкого процесса сбора хлопка. Но в хлопковых районах РСФСР и УССР ее применение было затруднено из-за малой высоты хлопкового куста. И на уборку хлопка в Ростовской области, как вспоминали старожилы, школьников надолго снимали с занятий точно так же, как в среднеазиатских республиках.
К концу 1950-х годов для всех стало очевидным, что земли, занятые в этих районах под хлопок, рациональнее отдать под другие культуры. Точка в холодно-хлопковой эпопее была поставлена после серии поездок первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущева в сельскохозяйственные области РСФСР, Закавказье и Среднюю Азию в 1961–1962 годах.
Он со свойственной ему импульсивностью пытался найти баланс между интересами государства и необходимостью успокоить граждан страны на фоне обострившихся в очередной раз продовольственных проблем. Хрущев убедился сам, что хлопок нужно выращивать там, где для этого есть подходящие природные условия. Прежде всего в Средней Азии, возле построенных и строящихся каналов.
При этом он не забывал во всех осмотренных местах ратовать за расширение посевов кукурузы. И явно не замечал, что в этом отношении не столько пытается перегнать Америку, сколько соревнуется со Сталиным, насаждавшим сеяние хлопка в малопригодных для этой культуры условиях.