концерт классика
Выступая в Большом зале консерватории с Государственной симфонической капеллой Валерия Полянского, Геннадий Рождественский представил два сочинения, которые в России прозвучали впервые,— кантату Бетховена "Прекрасное мгновение" и музыку Рихарда Штрауса к спектаклю "Мещанин во дворянстве" по пьесе Мольера. Премьеры слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Кантата "Прекрасное мгновение" для солистов, хора и оркестра — одно из немногих бетховенских сочинений "на случай": она была написана для того, чтобы услаждать слух государей и дипломатов, съехавшихся на Венский конгресс и торжествовавших победу над Наполеоном. Соответственно, совершенно неудивительны были бьющая через край помпезность и ослепительный парадный мажор, которыми "Прекрасное мгновение" под палочкой Геннадия Рождественского так и случилось. Это напоминает даже не столько "Торжественную мессу" или "Оду к радости", сколько грандиозные хоры из поздних ораторий Генделя — композитора, которого Бетховен и в самом деле ценил вплоть до преклонения.
Во всяком случае, в величественности хоровых эпизодов с их тяжеловесной двухорной полифонией (хор капеллы, кстати сказать, очень выгодно себя в них показывал) звучало какое-то старомодное, доклассическое по своему духу ликование — возможно, в самый раз для слуха суверенов, взявшихся за восстановление старого порядка во всей Европе. В партиях солистов (которые в основном сведены к развернутым речитативам с оркестром), однако, эта экстравертированная оглушительность сменялась несколько более лиричной радостью — немного жаль только, что солисты сработали не совсем ровно. Был прекрасный баритон Ильи Кузьмина, было обаятельное сопрано Татьяны Шаровой (впрочем, с полной красочностью звучавшее лишь в пределах среднего регистра), а вот работы тенора Олега Долгова и Ирины Самойловой (сопрано) казались откровенно сыроватыми.
В целом исполнение кантаты, перегруженное торжественностью (ближе к финалу была и двухорная фуга, и вступление хора мальчиков, изображавшее детскую радость по случаю мира, и совсем уж массированный взрыв ликования с ревом меди, литаврами, тарелками и звоном треугольника), как ни странно, отдавало некоторой ироничностью. И вторым отделением концерта это ощущение подтвердилось сполна.
Всем известна канва поучительной мольеровской комедии, обличающей страсть выскочек к титулам и роскоши. Мольер, впрочем, вставил в пьесу и вполне злободневные для своего времени намеки: визит турецкого муфтия и церемония посвящения в "мамамуши", как принято считать, были завуалированной насмешкой над пышностью версальского двора, где как раз незадолго до того с бьющим в глаза великолепием принимали самых натуральных послов турецкого султана. Ирония усугублялась тем, что первым композитором, сочинившим музыку к "Мещанину во дворянстве", был Жан-Батист Люлли, который и поставлял музыкальное сопровождение для версальских церемоний.
Музыка Рихарда Штрауса, кстати сказать, один раз даже напрямую цитирует пресловутого "Мещанина во дворянстве" Люлли (причем как раз в сцене "турецкой церемонии") — исключительно в порядке юмора. Никаким серьезным стилизаторством Штраус по этому поводу не занимался, ограничиваясь ироничным налетом псевдосерьезной старомодности отдельных эпизодов и смешными единичными цитатками вплоть до нескольких нот из Верди (песенка герцога из "Риголетто"). И, возможно, вся музыка к спектаклю и могла бы прозвучать в том же духе, с теплохладным и несколько утомительным остроумием, если бы не Геннадий Рождественский.
Он сделал из этой музыки нечто невообразимо неожиданное, а именно самый настоящий моноспектакль. Между отдельными пьесами он оборачивался к залу и читал в микрофон, демонстрируя прекрасные актерские способности, текст — мольеровский, но с добавлением деталей "от себя", вроде упоминания про "золоченые кресла от Версаче" в гостиной Журдена. Публика, сначала растерявшаяся, каждую шутку встречала со все возрастающим восторгом. Вплоть до того, что во время собственно музыки иные нетерпеливо ерзали в ожидании, когда же дирижер снова повернется и почитает еще. И он оборачивался, и читал еще, и все снова смеялись. Конечно, когда выдающийся дирижер так талантливо и к полной неожиданности для публики превращает концерт в юмореску на тему "Нравы новых русских", это захватывает врасплох, но самой своей расслабляющей непривычностью приятно. Только жаль, что все эти не всегда своевременные шутки насчет муфтиев и богатых выскочек так радикально отвлекали от музыки — ее исполнение вполне стоило того, чтобы достойно прозвучать и вне атмосферы а-ля сатирическая радиопостановка.