В Париже с необыкновенным успехом прошла премьера оперы Белы Бартока "Замок герцога Синяя Борода" (либретто Белы Балажа по пьесе Мориса Метерлинка). Спектакль, длящийся всего один час, держал зрителей в неослабевающем напряжении.
Художник-постановщик Бернар Мишель (Bernard Michel) удержался от соблазна воспользоваться мистическими аксессуарами: ключами, мрачными куполами, кровью и т. д., построив свою работу на игре света и тени, красного и голубого, окружностей и прямоугольников. Декорации же были предельно просты. Все действие сконцентрировано на диалоге мужчины и женщины — герцога Синяя Борода и его жертвы Юдифи (впрочем, в опере Бартока это единственные действующие лица). Появление в последней сцене маленьких фей — душ убитых Синей Бородой женщин — прекрасно подводит итог этому строгому, напряженному и все же элегантному представлению. Национальный оркестр Франции во главе с дирижером Шарлем Дютуа (Charles Dutois) сыграл очень тонко, подчеркивая каждую эмоцию, каждое движение чувства в спектакле. При этом он смягчил суровую музыку Бартока, несколько адаптировав ее для французского слушателя.
В этом году исполняется 300 лет Лейпцигской опере — вполне достойный повод, чтобы в дни праздничной Недели оперы показать зрителям около 70 спектаклей (среди них — "Ипполит и Арисия" Жана Филиппа Рамо, "Вторник из 'Света'" Карлхайнца Штокхаузена, "Ночная стража" Йорга Хехерта и др.).
А открылся фестиваль оперой Модеста Мусоргского "Борис Годунов" в постановке известного венгерского кинорежиссера Иштвана Сабо (Szabo Istvan). Почти все участники постановки были приглашены из Венгрии, что должно было, видимо, обеспечить большую достоверность действия (как никак, а Венгрия поближе к России, чем Германия).
Сабо и работавший с ним художник сцены Ференц Ковач (Kovacs Ferenc) нашли вполне "киношное" решение сцены, поместив в ее центре Русскую Библию — громадную пурпурно-золотую книгу с крестом на обложке. По ходу действия она преобразуется то в иконостас, то в палаты, то в винный погреб. Но главное, Сабо перелистывает страницы громадной книги и рассказывает историю Российской империи. При этом режиссер отказывается от ставшей уже традиционной трактовки оперы как драмы властителя. Он делает акцент на плакатной простоте доминантных картин, избегая излишней психологизации. Он рассказывает "Бориса Годунова" так, как его понимает, — как историческую хронику.
Сабо не был бы настоящим кинорежиссером, если бы не обратил особое внимание на постановку массовых сцен. Одетый в одинаковые костюмы громадный хор находится в беспрерывном движении: он то протягивает к Борису целый лес рук, то — когда наступает время смуты — щетинится палками.
Однако во всем этом массивном нагромождении людей и предметов очень слабо просматриваются индивидуальности героев оперы. Состав исполнителей был откровенно слаб: к примеру, Эштешу Шимону (Simon Estes), певшему Бориса, так и не удалось выглядеть центральным персонажем оперы. А дирижировавший оркестром Янош Кулка (Kulka Janos) не сумел сделать его звучание сколько-нибудь выразительным: чаще всего музыка была просто нейтральным, лишенным контуров комментарием к происходящему.
Гораздо более успешной можно считать новую постановку оперы Джакомо Пучини "Тоска" в театре Базеля. Прежде всего обращает на себя внимание оригинальная сценография спектакля, осуществленная художником Хансом Хоффером (Hans Hoffer) в абстрактной манере. В первом акте сцена представляет собой как бы трехгранную призму, в третьем же действии в центре сцены — блестящая металлическая лестница (с которой в конце концов Тоска и бросается). Режиссер Ханс Хольманн (Hans Hollmann) лишил "Тоску" элемента показной романтики и построил действие как цепь событий, которая основывается на психологических характеристиках главных героев и подводит к развязке — смерти.
Базельский симфонический оркестр под управлением Михаэля Бодера (Michael Boder) исполнил партитуру оперы с необыкновенной точностью и выразительностью, чему не помешал даже неожиданно использованный электроорган.