На этой неделе президент и правительство России намереваются подписать пакет документов, связанных с проведением структурной перестройки национальной промышленности и финансовой стабилизации. Тем не менее, несмотря на очевидную важность этих документов, болевой точкой экономики становится не столько структурная перестройка, сколько связанная с ее прогнозируемыми последствиями социальная политика. Явное смещение центра дискуссии о содержании социально-экономической политики в высших эшелонах российской власти в сторону социальных аспектов свидетельствует о сужении пространства для стабилизационного маневра. Вопрос о мягкости или жесткости политики финансово-экономической стабилизации все больше принимает форму противопоставления известных в мире моделей "экономического либерализма" и "социального комфорта", основывающихся на различной трактовке социальной роли государства.
Начатая в преддверии референдума компания за усиление социальной направленности реформ не только играла роль инструмента для обеспечения политической поддержки президенту и его курсу, но и стала индикатором начала официальной децентрализации экономической политики. Как известно, в первом квартале 1993 года полемика по поводу наполнения правительственного плана по углублению реформ протекала в плоскости методов финансово-кредитного регулирования — об объемах денежного предложения, уровнях ставок рефинансирования и создании механизма операций на открытом рынке. Яростное противостояние между Центральным банком и Минфином по этим вопросам вылилось в подписание "исторического" соглашения о фиксации уровней квартальных объемов денежной эмиссии, которое уже неделю спустя никто из экспертов всерьез не принимал из-за неспособности правительства удержаться в установленных соглашением пределах эмиссии. Стала очевидной принципиальная невозможность в условиях России нащупать оптимальную экономическую политику, ограничиваясь лишь рамками денежного хозяйства, рычаги управления которым сосредоточены на федеральном уровне. В этих условиях перенос акцента на социальную сферу мог бы позволить федеральной исполнительной власти вырваться из тисков бессмысленного противостояния с Центральным банком и парламентом по поводу финансово-кредитного регулирования в иное экономико-политическое измерение, дающее качественно новые возможности для поиска компромиссов. Правительство также могло бы уйти из-под шквальной критики регионов и низовых хозяйственных звеньев, одновременно поделившись с ними ответственностью за дальнейший ход реформ.
Именно эту стратегическую цель и преследуют "Основные направления социальной политики Российской Федерации на 1993 год", представленные президентом в парламент еще в феврале. Несмотря на то, что Верховный Совет отказался рассматривать этот проект, ссылаясь на отсутствие в нем "конкретных путей и способов", традиционно расписываемых в подобных документах, федеральная исполнительная власть, вероятно уже на этой неделе постарается реализовать его основные положения, выдержанные в лучших традициях "экономического либерализма". Они сводятся к переносу центра тяжести социальной политики на места, усилению роли зарплаты и других личных заработков при кардинальном сокращении выплат из общественных фондов потребления. За федеральным уровнем остается лишь задача по обеспечению физиологического минимума для малообеспеченных слоев, организация общественных работ в условиях массовой безработицы и выборочная поддержка отдельных регионов и предприятий.
Пожалуй главным достоинством новой концепции социальной политики является ее совместимость как с ортодоксальным, так и с неортодоксальным (так называемым "гетеродоксным") вариантами финансовой стабилизации. Центр в лице правительства, сняв с себя часть бремени дорогостоящих социальных программ и ответственности за уровень доходов, может вполне сосредоточиться на "селективной структурной политике". Именно капиталоемкость последней и определит в конечном итоге модель финансовой стабилизации. "Нейтральность" же социальной политики по отношению к выбранной модели будет гарантирована возможностью дозировать полномочия и ответственность регионов и предприятий в социальной сфере. Например, если реализация "селективной структурной политики" приведет к финансовому обескровливанию целых отраслей и регионов, то местным руководителям центр может посоветовать усилить контроль за доходами независимого бизнеса, преуспевающими предприятиями, неохваченными "селективной" политикой. С одной стороны, это будет формально соответствовать рецептам гетеродоксного варианта финансовой стабилизации, а с другой стороны — насущной потребности покрыть расходы местных бюджетов на социальные нужды, резко обострившиеся в результате "селективной" политики.
Для тех же предприятий и регионов, которые станут объектами приложения государственных структурных программ, либеральная социальная политика может стать синонимом "социально-комфортной". Вполне возможно, что возрождающиеся в Министерстве экономики идеи индикативного планирования, соединятся с центробежными настроениями крупных хозяйственников из числа "избранных" государством, а также с концепцией ортодоксальной стабилизации (не предусматривающей ограничений на доходы). Результатом станут необязательные для исполнения предельные "ориентиры" роста зарплаты и социальных выплат наподобие тех, которые безуспешно применялись для борьбы с инфляцией издержек и безработицей в США