дело ЮКОСа
Вопреки прогнозам ряда политиков, за инаугурацией президента Владимира Путина не последовало освобождение из-под стражи главного российского арестанта Михаила Ходорковского. Вчера Мосгорсуд рассматривал жалобу защиты олигарха на очередное продление срока ареста и отклонил ее. Господин Ходорковский, участвовавший в процессе из СИЗО посредством телемоста, заявил, что единственным смыслом содержания его под стражей является "психологическое давление на меня, на мою семью и коллег".
С большого экрана телевизора Philips смотрит на своих адвокатов и судей арестант специзолятора "Матросская Тишина" Михаил Ходорковский. Короткий ежик седеющих волос, темная толстовка, из-под которой видна спортивная футболка. Взгляд уже не растерянный, как на первом телемосте осенью прошлого года, когда господин Ходорковский только обживался в тюремных стенах. Взгляд протестующий, колючий.
Экс-главу ЮКОСа в очередной раз посадили для участия в телемосте в клетку, хотя он и так находится в стенах СИЗО, откуда не убежать. За арестантской скамейкой в этой клетке зачем-то висит цветастая занавеска — эдакий ненавязчивый тюремный уют.
Заседание суда, на котором предстояло рассмотреть жалобы защиты на продление 19 марта Басманным судом срока ареста Михаила Ходорковского до 25 мая, началось традиционно: председательствующая судья Марина Селина установила личность обвиняемого:
— Представьтесь, пожалуйста.
— Ходорковский Михаил Борисович.
— Родились когда?
— В 1963 году, 26 июня.
— Проживаете где?
— Зарегистрирован в Москве, Крестовский переулок (далее следовали номер дома и квартиры.—Ъ), фактически проживаю в Подмосковье.
— Ранее не были судимы?
— Нет.
— Присаживайтесь.
Судья вкратце доложила материалы дела, из которых следует любопытная деталь: оказывается, по делу господина Ходорковского проходит также в качестве обвиняемого Андрей Крайнов, находящийся на свободе под подпиской о невыезде. Последний в 1994 году возглавлял фирму "Волна" — ту самую, которая приобрела на инвестиционном конкурсе 20% акций ОАО "Апатит". Напомним, что Генпрокуратура вменяет Михаилу Ходорковскому и главе МФО МЕНАТЕП Платону Лебедеву хищение этого пакета акций и невыполнение решения суда по их возврату государству. Господин же Крайнов, по данным следствия, был руководителем "среднего звена" ходорковско-лебедевской ОПГ — он якобы возглавлял в ней ответственный процесс создания подставных юридических лиц.
Судья изложила суть дела и предоставила слово адвокату Генриху Падве.
— Я прошу освободить Ходорковского из-под стражи,— сказал он.— Ходатайство следователя о продлении срока его ареста — это описание того, что Ходорковский якобы совершил. Но мы категорически заявляем, что Ходорковский не признает себя виновным и что защита, ознакомившись с материалами дела, пришла к твердому убеждению, что доказательств его виновности нет. Некоторые эпизоды его обвинения очевидно абсурдны: прокуратура как раз доказала, что данные преступления не совершались. Вот, к примеру, некое юридическое лицо уклонялось от уплаты налогов. А уклонение выражалось в том, что оно уплатило налоги не деньгами, а векселями, по которым государство получило деньги. Они с огромными процентами, предусмотренными векселями, уже в бюджете — а прокуратура говорит, что якобы нарушен порядок уплаты. Согласиться с этим невозможно!
Далее защитник Падва раскритиковал коронный довод Генпрокуратуры, перекочевавший в решение Басманного суда: Михаил Ходорковский может скрыться.
— Суд не утверждает, что он сделает это. Так кто же не может скрыться? Все могут. Нужно доказать, что Ходорковский это сделает. Между тем никаких данных, что у него якобы есть жилье за рубежом, в деле нет.
А адвокат Карина Москаленко добавила к этому, что господин Ходорковский фактически отбывает наказание до приговора суда. По ее словам, если для нашей страны это типично, то Европейский суд по правам человека, в который она уже обратилась по этому делу, заставит Россию в прямом смысле расплачиваться с жертвами такой порочной практики.
— Обвиняемый, что-то желаете сказать? — вспомнила о человеке в телеклетке судья Селина.
— Да, спасибо большое,— Михаил Ходорковский встал и начал читать короткую заготовленную речь. С первых слов стало ясно, что она предназначалась не столько суду, сколько присутствующей в зале прессе.
— Я хочу показать предвзятость прокуратуры на одном примере. В одном из постановлений следствия сказано о наличии у меня счетов за границей. Это не так, и это порочит мою репутацию. Моих личных счетов нигде в мире, кроме России, не существует — говорю это с полной ответственностью. Если из арестованных Генпрокуратурой счетов в Швейцарии исключить деньги фонда социальной защиты и фирм-инвесторов, то останутся незначительные деньги у двадцати сотрудников компании (ЮКОСа.—Ъ), случайных людей. В отношении ЮКОСа устроили вакханалию, что привело к падению акций компании. Что же касается меня, то я не бедный человек, но мои деньги работают в России и на Россию.
— Законы,— продолжил арестант,— требуют от прокуратуры не размышлений, а доказательств при применении ареста. В Европе, Америке законопослушные люди, имеющие семью, дом, за которых поручаются десятки других людей, находятся при аналогичных обвинениях на свободе как минимум до приговора суда. Не потому что прокуратура там добрее — закон не разрешает поступать иначе. Конечно, то, что происходит у нас, можно не заметить и назвать правосудием. Но независимый и справедливый суд — один из важнейших институтов гражданского общества. Единственной же причиной моего ареста является психологическое давление на меня, на мою семью и на моих коллег.
После этой проникновенной речи надзирающий прокурор Генпрокуратуры Валерий Лахтин произнес глубокомысленную фразу: "Нахождение Ходорковского под стражей будет отвечать назначению уголовного судопроизводства". По словам прокурора, обвиняемому Ходорковскому нужна изоляция от свидетелей и соучастников (находящихся, напомнил он, в основном за границей), которую не может обеспечить ни домашний арест, ни тем более подписка о невыезде.
— И семейное положение, и материальное положение, и степень участия Ходорковского в совершении инкриминируемых деяний — все это было учтено,— заверил судей господин Лахтин.— А граждане, которые подают ходатайства (поручительства за Ходорковского.—Ъ), не знакомы с материалами дела, и оперировать их чувствами неуместно.
Судебная тройка думала десять минут, после чего огласила резолютивную часть решения: оставить Михаила Ходорковского под стражей. Экран с его изображением тут же погас. Теперь судьба господина Ходорковского будет уже в руках одного из райсудов, в который в конце мая поступит на рассмотрение его уголовное дело. До 15 мая адвокаты господина Ходорковского должны подписать протоколы об ознакомлении с материалами дела.
Ъ продолжит за ним следить.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ