специальный корреспондент
Удивительно, как образ американского солдата меняется во времени. За год иракской войны мы неоднократно видели этих славных парней в форме — как они грузились на корабль, как прощались с родными, обнимали детей, целовали жен, проливали слезу, обещали вернуться.
Потом мы видели американских солдат, стрелявших по гостинице, заселенной журналистами. Это что, были другие солдаты?
Мы слышали про американских солдат из уст президента Буша, что они нашли в Багдаде детский дом для детей с синдромом Дауна и что больные дети содержались там, как зверьки, в клетках, чуть ли не на цепи, а солдаты спасли их, и теперь о детях станет заботиться новая администрация.
А потом мы видели фотографии, на которых американские солдаты сами водят на цепи голых иракских пленных, про которых даже неизвестно, виновны ли они в чем-нибудь, или, более того, известно, что невиновны. Это что, другие какие-то солдаты?
Парни с мужественными открытыми лицами, перед которыми выступает с патриотическими речами на военных базах президент Буш,— это та же армия, которая насиловала иракских пленных, или другая какая-нибудь? Вот что я хочу спросить.
Печальная правда заключается в том, что армия, свергнувшая тирана, и армия, расстрелявшая журналистов,— это одна и та же армия. Армия, спасавшая в Багдаде больных детей, и армия, насиловавшая в тюрьме пленных,— одна и та же армия.
Еще более печальная правда заключается в том, что если начать войну, любую войну, справедливую или несправедливую, неважно, то одна и та же армия неминуемо будет спасать детей и пытать пленных, потому что война несовместима с человечностью и люди на бесчеловечные условия войны реагируют светлыми подвигами и отвратительным изуверством, причем одновременно.
Правда ведь, даже самая справедливая война немыслима без военных тюрем? Правда ведь, жалостливый человек ни за что не пойдет служить надсмотрщиком в военную тюрьму? Но тюрьмы нужны, стало быть, волей-неволей приходится набирать туда жестоких людей. Так что ж вы удивляетесь их жестокости?
Поэтому совершенно все равно, уволит ли президент Буш министра обороны Рамсфельда или не уволит. Потому что если Америка хочет вести войну, то ей необходим министр обороны вроде господина Рамсфельда. И если уволить господина Рамсфельда, то назначен будет другой такой же. Точно так же, как если отдать под трибунал жестоких надсмотрщиков из военной тюрьмы, то нанять на их место придется таких же жестоких.
Какое бы решение ни принял президент Буш касательно карьеры министра Рамсфельда, решение это в любом случае будет отвлекающим маневром. Печальная правда в том, что на любой войне в военных тюрьмах пытают, разве не так? И если хочешь прекратить пытки в военных тюрьмах, надо прекратить войну. А как прекратить ее, не знает теперь не только президент Буш, но даже и сенатор Керри.