Вчера баррель аравийской нефти стал стоить в США дороже, чем до начала первой войны в Персидском заливе в 1991 году,— $39,9. За несколько дней до этого глава Федеральной резервной системы (ФРС) США Алан Гринспен признал, что "эра дешевой нефти завершена". Россия, продолжая наращивать нефтяной экспорт (за январь--апрель 2004 года он вырос по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 23,8%), казалось бы, стоит на пороге золотого века. Однако Кремль все больше заботит макроэкономическая ситуация. И не без оснований.
Встречаясь накануне вчерашнего (см. стр. 2) заседания правительства с ведущими членами кабинета, президент РФ Владимир Путин объявил, что "в конце этой — начале следующей недели" будет проведено совещание по макроэкономике. И понятно почему: еще 19 апреля на заседании правительства министр экономического развития и торговли Герман Греф доложил Владимиру Путину о том, что в марте промышленный рост в стране остановился (см. Ъ от 20 апреля). По его словам, в марте он составил 0% по отношению к февралю, а прирост ВВП составил 0,1%. Причем произошло это на пике нефтяных цен, которые до сих пор безропотно выполняли задачу удвоения российского ВВП. И вдруг ушли в отказ. Что происходит?
Ответ на этот вопрос и будет искать высокое совещание. По сути же, речь пойдет о том, какая курсовая политика соответствует обеспечению экономического роста. Высокие цены на нефть приносят в страну нефтедоллары и укрепляют рубль. Все прошедшее ударное четырехлетие рост в России происходил на фоне укрепления рубля.
Но это отнюдь не вечный двигатель. Укрепление рубля приводит к сближению внутренних и внешних цен (в долларовом исчислении), а это неминуемо останавливает внутренний рост — прирост внутреннего спроса почти целиком покрывается импортом. По некоторым оценкам, критический рубеж был пройден уже в январе 2004 года (см. Ъ от 23 января), и, как выясняется, эти оценки не так уж далеки от действительности. На стороне российского экономического роста играло возвышение евро по отношению к доллару — по отношению к корзине валют рубль укреплялся не так уверенно, как по отношению к доллару.
Казалось бы, мягкая девальвация рубля росту только на пользу. Но не тут-то было: стоило рублю даже не подешеветь (это произошло чуть позже), а просто замереть примерно на месяц в феврале--марте на отметке 28,5 рубля за доллар, как рост остановился. Объяснение может быть таким: курсовые колебания в России влияют не только на соотношение внутреннего производства и импорта, но и на динамику внутренних инвестиций. Длительный рост курса рубля привел к тому, о чем представители властей говорили с гордостью,— к частичной дедолларизации экономики страны. На деле часть сбережений россияне перевели в рубли, которые, в свою очередь, обернулись растущим спросом и инвестициями, то есть толкали рост вперед. Возможность (пусть пока туманная) реванша доллара могла приостановить этот механизм. Но есть и еще один, более мощный фактор. Он связан уже не с российской, а с американской кредитно-денежной политикой.
США тоже решали, какая курсовая политика соответствует цели экономического роста, и решили в пользу дешевого доллара. Расчет, вопреки мнению скептиков, оправдался: по итогам первого квартала 2004 года американский рост в годовом исчислении составил 4,2%, причем за последние три квартала он самый высокий в годовом же исчислении за последние 20 лет — 5,5% (см. Ъ от 5 мая). В этих условиях ФРС США может уже в июне принять решение о повышении процентной ставки, если, например, увидит в продолжающемся росте угрозу инфляции. А это значит, что скоро доллары подорожают, поэтому их стоит покупать сейчас, чем и занимаются, в частности, российские банки. Другими словами, значительная часть рублевой массы сейчас направляется не на внутренний рынок и инвестиции, а на закупку долларов, отчего механизм роста и дает сбои. Есть и еще одно важное для России следствие экономического роста в США: спрос на нефть может остаться на высоком уровне. Но не обязательно. Дело в том, что рынок нефти многими биржевиками рассматривался как своего рода резервная площадка по сравнению с фондовым рынком США: когда после известных корпоративных скандалов рынок акций пошел вниз, вложения в нефтяные фьючерсы были альтернативным размещением освободившихся денег. Если инвесторы решат, что американский рост — это всерьез и надолго, то часть денег уйдет с нефтяного рынка обратно на фондовый, что скажется и на ценах на нефть.
Но вернемся к российскому росту. Какие решения в сложившихся условиях могут его вернуть? Для начала надо выяснить, исчерпан ли такой ресурс роста, как укрепление рубля. Другими словами, надо сопоставить две величины — рост потребительского спроса и рост импорта. Если правительство придет к выводу, что весь рост спроса покрывается ростом импорта, тогда механизм роста, безукоризненно проработавший четыре последних года, нуждается в обновлении. И американский рост вместе с ростом доллара надо использовать для проведения активной политики ослабления рубля. Если же правительство придет к выводу, что ресурс укрепления рубля с точки зрения роста по-прежнему работоспособен (а возможности дедолларизации экономики далеко не исчерпаны), то в первую очередь надо не допустить негативны для российской экономики последствия ожидаемого подорожания доллара, а для этого ЦБ может пойти и на временное повышение норматива обязательных продаж валютной выручки экспортеров.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ