«Отвечать приходится перед теми, у кого больше денег и власти»

На фоне суда над Алексеем Навальным по обвинению в клевете на 94-летнего ветерана Игната Артеменко “Ъ” спросил у политиков, общественных и культурных деятелей, перед кем нужно отвечать за слова.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Андрей Барышев, депутат Госдумы, автор законопроекта о либерализации ответственности за массовые акции:

— Отвечает человек перед собой и, если верующий, то перед Богом. А если он наделен полномочиями депутата, то и перед своими избирателями. В 2013 году за критику губернатора Михаила Юревича меня даже исключали из «Единой России». Но по сути я был прав, что позже и признали. Я выбираю ответственность перед гражданами.

Сейчас все обсуждают вопрос: можно бить мирных людей палками или нет? Опасаясь дальнейших потрясений, предлагается бить сильнее. Я надеюсь, что при дальнейшем обсуждении законопроекта возобладают интересы людей, приоритет базовых понятий, презумпция здравого смысла, нормальных гражданских взаимоотношений.

Николай Цискаридзе, ректор Академии русского балета имени Вагановой:

— Перед собой! А Всевышний и так все видит. Все мною сказанное я могу всегда доказать.

Кто только ни пытался опровергнуть мои слова о качестве реставрации Большого театра, но так никто ничего не смог доказать. А те, у кого есть глаза, сами все видят. Некоторые из тех, кто десять лет назад выступал против меня, уже привлечены к уголовной ответственности (но не все еще, к сожалению).

Обожаю слова Коко Шанель «Мне все равно, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вовсе». Мне не стыдно ни за одно мое действие или мое слово.

Эльман Пашаев, юрист:

— Если бы мы жили в правовом государстве, то я бы сказал — перед законом и, соответственно, судом. Но так как у нас все перевернуто с ног на голову, то отвечать приходится перед чиновниками, полицией, теми, у кого больше денег и власти. Суды же в бытовых спорах встают на защиту обиженных редко и с неохотой.

У меня был случай, когда я защищал женщину, которую другая дама обвинила в клевете за слова, высказанные по поводу ее, мягко говоря, аморального поведения. Слова были жесткие, нецензурные, но нам удалось добиться оправдания.

Алексей Меринов, карикатурист:

— Я огребал в судах по полной программе, когда в 1990-е годы против меня выступали некоторые губернаторы и руководители партий. Но ни разу меня не признали виновным. Правда, тогда суды судили, как им заблагорассудится. Так что пока за базар не ответил.

Кто-то верно заметил, карикатура должна иметь терапевтический эффект — освобождать человека от страха. Как ни парадоксально, но нынешнее закручивание гаек имеет косвенный положительный эффект для нашего брата-художника: карикатура становится лучше, тоньше, умнее, глубже.

Андрей Житинкин, режиссер:

— За свои слова надо отвечать и перед людьми, и перед судом, а в нашей сфере еще и перед работодателем. Мне часто приходилось отвечать за свои слова. Я всегда очень точно назначаю актеров, потому что, если я потом меняю актера, то есть не отвечаю за свой выбор и свои слова, это психологическая травма. Причем жуткая.

Я всегда на стороне актеров, которые обращаются в суд, скажем, за оскорбления в СМИ. Я всем говорю: «Идите в суд!»

Борис Надеждин, президент фонда «Институт региональных проектов и законодательства»:

— Все зависит от того, что скажешь. В случае с Навальным и ветераном это оскорбление, но никак не клевета. А вот когда некоторые телеведущие говорят, что в 1990-е годы я все украл, то это уже как раз клевета.

Лет 10 назад Лужков, царство ему небесное, подал на меня в суд за то, что я сказал, что его жена стала миллиардером, потому что она его жена. Он хотел с меня получить где-то около миллиона. Но я принес справку о зарплате на физтехе — 20 тыс. руб., и мне предписали выплатить 50 тыс. руб. А позже, когда Лужкова уволили, по всем каналам стали вещать, что Батурина стала миллиардером благодаря мужу.

Я обжаловал решение по тому делу в связи с вновь открывшимся обстоятельствами. И в итоге ничего не заплатил.

Иван Голунов, журналист:

— Человек в первую очередь должен отвечать перед собой, и если он честен, то ему будет легко ответить и пред судом. Фигуранты моих заметок дважды подавали иски в суд, и оба раза я выигрывал. А учитывая нашу профессиональную деятельность, я всегда всем говорю, что вы должны задуматься, готовы ли вы ответить за это в суде.

Был случай, я пытался призвать к ответу Навального, когда тот заявил, что арестованный Иван Сафронов никакой не журналист, а пиарщик «батута». Меня это задело. Иван один из лучших журналистов в сфере ВПК, и Навальный сам ссылался на его публикации. До суда дело не дошло, все ограничилось полемикой в соцсетях.

Станислав Садальский, актер, блогер:

— Перед собой! Я, когда что-то публично пишу или говорю, всегда себя контролирую и ни разу не проиграл судебные иски. С другой стороны, слова ничего не значат, важны поступки, и если совершил подлость, то за это надо отвечать.

А если я говорю, что певица Лобода «похоже, была бухая», то это оценочное суждение. За него меня нельзя судить, я вправе сделать такое умозаключение.

Максим Шевченко, журналист, член исполкома «Левого фронта»:

— За слова нужно отвечать перед близкой и нашей совестью — Богом. Больше ни перед кем. Суды — это государство, выдуманная вещь, созданная для того, чтобы на человека надеть узду. К моей совести это не имеет никакого отношения.

Группа «Прямая речь»